Небеса на земле. Научный взгляд на загробную жизнь, бессмертие и утопии

Майкл Шермер НЕБЕСА НА ЗЕМЛЕ Научный взгляд на загробную жизнь, бессмертие и утопии

© 2018 by Michael Shermer

© Издание на русском языке, перевод, оформление. ООО «Альпина нон-фикшн», 2019

© Электронное издание. ООО «Альпина Диджитал», 2019

* * *

Посвящается

Винсенту Ричарду Уолтеру Шермеру

Возможно, ты сумеешь найти рай на земле… заглянув в себя

Стало быть, самое ужасное из зол, смерть, не имеет к нам никакого отношения: когда мы есть, то смерти еще нет, а когда смерть наступает, то нас уже нет. Таким образом, смерть не существует ни для живых, ни для мертвых, так как для одних она сама не существует, а другие для нее сами не существуют.

Эпикур. Письмо к Менекею (III в. до н. э.)^{1}[1]

Пролог Memento mori

Жизнь коротка и вскоре оборвется;
Смерть приходит быстро и неотвратимо,
Смерть разрушает все и не щадит никого.
Смерти навстречу спешим, больше не грешим.

— Ad mortem festinamus («Смерти навстречу спешим»),

«Красная книга монастыря Монсеррат». 1399

С 50 000 г. до н. э. по 2017 г. н. э. родились примерно 108 млрд человек[2]. Сейчас живут около 7,5 млрд человек. Следовательно, соотношение мертвых к живым составляет 14,4 к 1[3]: всего 7 % когда-либо живших людей живы сейчас[4]. Ни один из 100,5 млрд человек, которые родились и умерли, не вернулся, чтобы подтвердить существование загробной жизни, — во всяком случае, согласно строгим научным критериям доказанности[5]. Это неотъемлемое свойство человеческого бытия. Memento mori — «Помни, что должен будешь умереть».

Жизнь коротка. Благодаря достижениям здравоохранения и медицинским технологиям ее продолжительность увеличилась более чем в два раза и на Западе сегодня приближается к 80 годам, но никому не удалось преодолеть предел долголетия нашего биологического вида — около 125 лет[6]. Действующий рекорд, 122 года и 164 дня, принадлежит француженке Жанне Кальман (1875−1997), но упоминания о еще более долгих сроках жизни, хотя и слабо документированных, заставили меня повысить планку до 125 лет. Пока я писал эту книгу, старейшая представительница человечества умерла в возрасте 116 лет, уступив место следующей, также 116-летней[7]. Долгожители-рекордсмены будут сменять друг друга бесконечно, но в отсутствие революционных медицинских и технологических прорывов в сфере продления жизни (с попытками которых мы с вами познакомимся далее) преодоление 125-летнего рубежа крайне маловероятно. Memento mori.

Жизнь конечна. Поэт Дилан Томас призывал «не уходить смиренно в ночь небытия» — напротив, «яростно противиться, коль свет уходит прочь». Большинство людей, впрочем, склоняются к восприятию смерти Джона Донна: «Короткий сон — и вспыхнет вечный свет»[8]. Однако прежде придется умереть. Memento mori.

Убеждение, что смерть еще не конец, чрезвычайно распространено. С конца 1990-х гг. результаты опросов Института Гэллапа неизменно показывают, что 72–83 % американцев верят в загробную жизнь[9]. Согласно исследованию 1999 г., среди протестантов доля верующих в рай десятилетиями оставалась равной 85 %, а среди католиков и иудеев росла с 1970-х по 1990-е гг.[10] По данным опроса Pew Forum 2007 г., 74 % американцев убеждены в существовании рая, а среди мормонов этот показатель достигает рекордных 95 %[11]. По данным многолетнего исследования общественного мнения Harris Poll, в 2009 г. веру в небеса разделяли в среднем 75 % американцев — от 48 % иудеев до 97 % вновь обратившихся к вере христиан[12]. Показательно, что вера в дьявола и силы ада постепенно слабела среди адептов как либеральных, так и консервативных церквей[13] и во всех опросах веривших в загробные муки оказывалось на 20–25 % меньше, чем рассчитывавших на райское блаженство, — налицо склонность к чрезмерному оптимизму (overoptimism bias)[14]. За пределами США доля верящих в загробную жизнь обычно ниже, но тоже велика. Например, в ходе опроса 18 829 человек из 23 стран (Ipsos/Reuters, 2011 г.) 51 % респондентов сообщили, что убеждены в существовании загробной жизни, при этом процент менялся от 62 % (индонезийцы) и 52 % (жители ЮАР и Турции) до 28 % (бразильцы) и всего 3 % жителей чрезвычайно секуляризованной Швеции[15].