Небеса наоборот

Каждый раз, заметив в Небесах самолёт, удивляешься: «Как им это удаётся? Как можно поднять на такую высоту это тяжеленную железную штуковину? Она же не должна взлететь ни по каким параметрам! Гениально! Кто-то ведь придумал, а кто-то сконструировал, а кто-то сел и полетел. Как чайка, как голубь мира!.. Люди не летают?.. Позвольте, а это что?»

Исключительная сложность и ответственность. Неспроста некоторые пилоты сравнивают свою работу с укрощением хищного зверя. Оттого и самолёт зовётся тигром, а полёт – представлением.

Правда, у капитана воздушного судна Олега Кротова было иное мнение на этот счёт. Он самолёты называл страусами. Заставить страуса взлететь – фокус не менее, а то и более впечатляющий, чем укрощение тигра.

Чайник закипел.

Олег залил кипятком растворимый кофе с сахаром, сел за стол, сделал глоток, закурил:

«Интересно, кого назначат мне сегодня вторым пилотом?.. Зайнулина?.. У него вроде жена рожает. Лобкова?.. Чёрт, если опять со мной полетит Лобков, я откажусь. Серьёзно, так и скажу Михалычу: „Сам с ним лети, сам слушай его бесконечные анекдоты, а меня он достал“, – раздражённо откусил бутерброд с колбасой. – И ведь, что особенно бесит, никогда, гад, не повторяется!»

Подошёл к окну, открыл форточку… и вдруг увидел, как краснокрылая бабочка, будто долго этого ждала, залетела в окно и принялась по-хозяйски разгуливать под потолком.

– Эй, ты откуда на тринадцатом этаже взялась, милая? Лети отсюда, тут накурено.

Олег махнул рукой – безрезультатно. Протянул к бабочке руку, будто надеялся, что она тотчас же присядет к нему на ладонь и заговорит человеческим голосом.

– Иди сюда, красотка, иди ко мне. Моя берлога не для таких принцесс, как ты. Иди ко мне. Лети отсюда.

Бабочка не слушалась и продолжала изучать натяжной потолок.

– Вот чертовка.

Он затушил сигарету, встал на стул и попробовал поймать бабочку голыми руками. Но незваную гостью голыми руками не возьмёшь. Он похлопал в ладоши, чтобы отогнать её к окну обратно, – снова неудача. Тогда Кротов взял с плиты пустую кастрюлю и крышку. Несколько неловких движений, пара матерных слов (скорее для окрашивания ситуации, чем ругательства) – и вуаля! Краснокрылая новая знакомая оказалась в темнице.

Олег приоткрыл крышку:

– Испугалась, глупая? Не бойся, я тебя не обижу. Мы с тобой, можно сказать, одной крови, мне тоже сегодня лететь. О, слушай! А давай договоримся увидеться сегодня, что думаешь? Или вы, бабочки, на высоте девяти тысяч метров не летаете?.. А чего ты так в себя не веришь? До тринадцатого этажа ты же как-то добралась. Чего молчишь, пигалица разукрашенная? Домой хочешь? Есть у тебя дом? А родители живы? Мои живы. А друзья? Есть у тебя?.. Киваешь? Значит ты счастливая, – подошёл с кастрюлей к открытому окну. – Не буду тебя задерживать, лети к семье, вдруг дети голодные или мать на попечительстве. Оревуар.

Он пристроил кастрюлю поближе к окну и убрал в сторону крышку. Бабочка вылетела на свет, но полетела не на свободу, как ожидалось, а спикировала обратно в кухню и пристроилась на холодильнике.

– Ну ты даёшь, подруга! – Олег повеселел окончательно. – Мне домашние животные не нужны, мне и кота в своё время хватило. Или ты голодная?.. – Открыл холодильник, достал недоеденные с вечера пельмени. – Будешь?.. Нет? – поставил тарелку рядом с бабочкой, а она не улетает, как будто заинтересовалась. Кротов засмеялся. – Если голодная, тогда ешь! Они с говядиной, хорошие, 350 рублей килограмм.

Краснокрылая немного пошагала по холодильнику, перелетела на шкаф с посудой, проверила, всё ли в порядке на шкафу. Потом сделала несколько очаровательных па под потолком и выскочила на улицу через окно.

– Прощай, – грустно сказал Олег вслед бабочке. – Ещё увидимся.

И пошёл собирать вещи.

? ? ?

– Ванечка, просыпайся! Ваня, вставай! Ваня! Ты меня слышишь?.. Ох, Божечки… – попробовала потянуть за руку – не отвечает. Ущипнула за небритую щёку – тот же результат! – Что же делать?

Побежала на кухню, схватила со стола графин с водой. Пока бежала обратно, четверть расплескала. Вернулась в спальню:

– Просила же тебя, Ваня, не пей ты на ночь снотворное! Тебя же невозможно добудиться! Очнись! Эй! – и уже занесла хрустальный сосуд над головой мужа, начала тихонько опрокидывать… – И!..

Очнулся.

Взгляд.

Перекошенное испугом лицо престарелой ненаглядной жены с графином в трясущихся руках:

– Надежда Петровна, ты умом рехнулась?.. А ну убери от моей головы.

Она нервно ойкнула:

– Явился, батюшка! – поставила графин на пол. – Ванечка, послушай меня, пожалуйста, внимательно, – сжала до хруста шершавые ладони мужа. – Нам ни в коем случае нельзя сегодня лететь! Ни в коем случае!

– Сбрендила, старушка? – Иван Максимович с усилием улыбнулся и с удовольствием зевнул. – Или опять знамение какое увидела?

– Увидела, Ваня! Увидела!

Его заспанные глаза недовольно закатились к потолку:

«Опять старая за старое».

– Ванечка, нельзя нам с тобой сегодня лететь!

– Да почему же?

– Ни в коем случае!

– Да почему, мать твою?!