Небеса подождут

– Всякий выбирает свое, – ответил Фаусто.

– Но вам никогда не хотелось стать шахтером?

– Они итальянцы, как и я; они напиваются и устраивают демонстрации, идут в пикеты с лозунгами: "Несправедливость! Мы хотим больше денег!" Разве они не понимают, что сейчас тяжелые времена и шахтовладельцы не зарабатывают столько, сколько следует?

Джек не сомневался: его отец сказал бы примерно то же самое.

– Их арестуют за участие в незаконных сборищах и отправят отбывать наказание.

– Гнить на нарах, вы хотите сказать.

– Как хочешь, так и говори, – ответил Фаусто. – Парни, которые не хотят неприятностей, спешат убраться по домам. Эта трамвайная линия ведет в Кребс, Алдерсон и дальше – до самого Хартшорна. Шестнадцать миль.

– Да, – вздохнул Джек, – куда мы катимся? – Ему понравилось, что почти все шахтеры, ехавшие домой, одеты так же, как и он: старые пиджаки поверх рабочих комбинезонов. Принарядились в город. Но у всех на голове были кепки или шляпы, а у него нет.

Когда они проехали Чокто, шахтеры, все еще толкаясь, лезли в трамвай. Джек обернулся и смотрел в заднее окно, пока они не завернули за угол и не оказались перед служебным входом в отель.

На Фаусто была коричневая шляпа с черной лентой; должно быть, он много лет носил ее, потому что измятый перед тульи протерся почти до дыр. Черный костюм лоснился. Жилет отсутствовал. Кобуру старый служака прикрепил на левый бок.

Охранник-водитель остался в машине.

Фаусто нажал кнопку грузового лифта – они стояли в коридоре черного хода.

– Может, пройдемся в вестибюль? Пошли, отель новенький. Давайте посмотрим, что у них там есть. – Он дотронулся до плеча Фаусто, и тот сдался.

В вестибюле их поразила дорогая мебель, персидские ковры, пальмы в кадках, три плевательницы вдоль стойки администратора, прилавок с сигаретами.

– Я знаю, он курит, – сказал Джек. – И я смогу покурить с ним, если куплю себе пачку сигарет. – Он протянул руку и ухмыльнулся Фаусто.

Уловка не сработала. Фаусто, сукин сын, ответил:

– Если захочешь курить, стрельни сигаретку у Гайтона.

Они поднялись в лифте; рядом с Джеком стояла девушка-лифтерша в форменной куртке. От ее каштановых волос приятно пахло – Джек не нюхал такого парфюма уже семь месяцев. Он вынул руку из кармана комбинезона и похлопал девушку по ягодицам. Она вздрогнула, потом покосилась на него через плечо, улыбнулась. Джек склонился к ней, что-то прошептал, зарывшись в ее прическу.

Фаусто всполошился. Ухватив Белмонта, заорал:

– Что он тебе сказал?

Девушка изумленно раскрыла глаза и посмотрел на Джека, словно спрашивая у него, отвечать или нет. Потом успокоилась.

– Он сказал, что влюбился в меня.

Джек думал, что Фаусто отругает его, но тот промолчал.

Они поднялись на одиннадцатый этаж. Выходя из кабины, Джек подмигнул лифтерше, она улыбнулась в ответ. Наверное, она запомнит его на всю оставшуюся жизнь. "Тот симпатичный парень шлепнул меня пониже спины и сказал, что влюбился в меня, и знаете, кто это был?"

* * *

Цветной слуга Сесила Гайтона в куртке официанта и черном галстуке-бабочке открыл дверь пентхауса и провел посетителей в современно обставленную гостиную. Джека поразила роскошь: новая белая мебель, стены выкрашены персиковой краской, странные картины – все из ярких цветных пятен, сервировочная тележка с виски и сельтерской.

– Мистер Гайтон, к вам гости, – объявил слуга и отошел в сторону.

Сесил Гайтон сидел в кресле. Рядом, на столике, стоял бокал. Джек представлял себе адвоката крупным и внушительным, а он оказался похож на лиса – с острым личиком и крошечными усиками. Адвокат был в подтяжках поверх синей сорочки без ворота, вокруг шеи белый шелковый шарф.

– Если вы и есть печально известный Джек Белмонт, – сказал он, – вы, должно быть, пошли в мать, потому что на отца вы не похожи. Я несколько раз играл с Орисом в карты в отеле "Мэйо". Он выигрывает, потому что всегда чертовски серьезен. Даже за карточным столом он не расслабляется ни на минуту. И почти не говорит. Самый серьезный человек из всех, кого я когда-либо встречал. Нет, я его не осуждаю, ведь благодаря своей серьезности он разбогател. И вас бы здесь не было, верно? – Сесил Гайтон помолчал. – Интересно, правдивы ли мои предположения. Выпить хотите?

– Нельзя, – вмешался Фаусто.

Адвокат повернулся к нему:

– Вы Фаусто Басси, заместитель начальника тюрьмы? Я Сесил Гайтон, единственная надежда этого парня. Меня не предупредили о том, что существуют какие-либо ограничения.

– Сэр, заключенным запрещено спиртное.

– Вы что, издеваетесь? Они напиваются в стельку всякий раз, когда им выпадает случай. Одна из причин, по которой я не езжу в тюрьму, – там все насквозь пропахло самогоном. Заключенные сбраживают томатную пасту; от нее там так воняет, что можно задохнуться.

– Я самогона не пью, – поморщился Джек.