Небеса рассудили иначе

Вскоре худшие мои прогнозы оправдались. Полчаса он читал о любви. Старушки томно вздыхали, дядя размахивал руками, вопил, как подрезанный, а Берсеньев, вытянув длинные ноги, сладко посапывал. Почему-то это особенно бесило. Тут дядька перешел на гражданскую лирику, голос приобрел зловещую окраску, старушки нахохлились и закивали, а Сергей Львович громко захлопал, дурным голосом рявкнув «Браво!», чем здорово всех напугал. Дядя дернул плечом, бабки испуганно обернулись. Подозреваю, нас приняли за шпионов, тех самых «убийц родной страны», о которых только что гневно повествовал поэт.

Наконец, все это закончилось. Рыков получил скромный букет от имени библиотеки и горшок с фиалкой от поклонницы. Старушка благодарила его долго и путано, успев рассказать о своей любви к поэзии, лично к Рыкову, к цветочным культурам и помянуть недобрым словом коммунальщиков города. Затем бабки потянулись к выходу, Рыков с горшком под мышкой подплыл к нам.

– Вы из газеты? – спросил сурово. – Странно, что с телевидения никого не было…

– Я вам звонил. По поводу Смолина, – сказал Берсеньев с улыбкой, которую приберегал специально для мужчин. Скромная улыбка скромного человека, которая прямо-таки обезоруживала.

– Ах да… – хлопнул себя ладонью по лбу Рыков и чуть не выронил горшок. – Что ж, давайте здесь присядем. Возможно, удастся поговорить спокойно… Слава, знаете ли, имеет свои отрицательные стороны.

– Вы учились в одной группе с Геннадием Смолиным? – перешел к насущному Берсеньев, как только вновь опустился на стул, Рыков сел рядом, пристроив фиалку на подоконник.

– Именно так, молодой человек, Сергей Львович, если не ошибаюсь? А ваша прекрасная спутница?

– Ефимия.

– Какое изумительное имя…

– Сама в восторге. Нам бы про Смолина, – вмешалась я.

– Должен сказать, в то время ничто не указывало в нем на будущего гения. Совершенно заурядный молодой человек… Стишки пописывал. Плохонькие… девушки его, правда, любили, умел им угодить. А в остальном… – Он развел руками.

– А Чадова вы помните?

– Разумеется. Зав кафедрой организовал что-то вроде клуба любителей современной литературы. Очень приличный был человек, помер не так давно… Так вот, я сразу начал посещать заседания клуба, и Чадов тоже, а потом и Смолин. Оба были старше остальных студентов, оттого и выделялись. Да еще эта пресловутая история. Вы, думаю, слышали о вражде между их семьями? Это не помешало им сойтись накоротке, хотя людьми они были совершенно разного склада. Чадов хоть с виду и угрюмый, в сущности, был простым и добрым парнем.

– Почему был? – спросила я, не очень-то уверенная, что о находке на даче Чадова уже успели раструбить средства массовой информации.

– Как же… – слегка смутился Рыков. – Он ведь исчез… сбежал, была какая-то некрасивая история. Я, кстати, всегда был убежден, эта их дружба втроем добром не кончится. Когда появляется женщина – жди беды… Это еще классик сказал.

– Какой? – брякнула я.

– Неважно, – отмахнулся Рыков. – Смолин тогда уже начал писать свой первый роман. А Чадова выперли из Литературного, и он ему завидовал. Венера делала авансы обоим… женщины легкомысленны… Я был четырежды женат и знаю…

– А вы никогда не слышали от Чадова о человеке по фамилии Дуров? Евгений Дуров?

– При чем тут Чадов? – удивился поэт. – Жека Дуров – друг Смолина. Они в одном дворе росли. Жека за ним тенью ходил, так был привязан. Их дружбы мы вовсе не понимали. Форменная шпана этот Дуров. Блатные песни под гитару и все такое…

– Он тоже в клубе состоял? – спросила я.

– Конечно нет. Я видел его всего однажды, на дне рождения Смолина. Тот пригласил меня и еще несколько человек из клуба. Целый вечер мы на этого Жеку любовались. Смолин был от него в восторге. Говорил, он непосредствен, как дикарь.

– Чадов на дне рождения тоже был?

– Нет. Не помню почему. А вот о Дурове я впоследствии не раз слышал. Так вышло, что моя первая супруга училась музыке у его матери. Весьма приличной женщины. Жека, как и следовало ожидать, оказался за решеткой. И если я ничего не путаю, в настоящее время опять находится в местах лишения свободы.

– Не припомните, за что его? – поинтересовался Берсеньев.

– В первый раз за драку. Кому-то голову проломил. А потом по наклонной плоскости… вы же знаете, как это бывает. Статистика удручающая, семьдесят процентов из них вновь попадают в тюрьму…

– Смолин с ним отношения поддерживал? – спросила я.