Небеса в огне (СИ)

Я взвилась в воздух пружиной. Чудом избежав столкновения с Рихтом, преодолела отделяющее меня от двери расстояние и рывком ее распахнула.

— Ребята, на пару слов.

Вальцгарды дружной толпой в количестве двух боевых единиц зашли в квартиру. Скептический взгляд Единички, как всегда, подмороженный, однозначно говорил о том, что он в курсе, о чем пойдет речь.

— Так… кажется, нам пришла пора познакомиться. Как зовут меня, вы уже знаете, а вас?

— Ронгарсхан Местерхард, — представился Единичка.

— Вертергарн Симхорд, — это уже второй.

Наблов хрен, да. Кто придумывает имена иртханам?

— Значит, так, Рон. Верт, — я вдруг подумала, что второго парня зовут, как самую раскрученную в мире марку мобильника. — Кто-нибудь потрудится мне объяснить, что произошло в Ортахарне, когда он…

Я кивнула себе за спину.

— Ко мне приходил?

— Мы его развернули, — ответил, разумеется, Рон.

Если я когда-нибудь выговорю эти имена (а для начала вспомню), напишу своей учительнице по истории и-мейл, что она облажалась, называя меня неспособной к усвоению больших объемов информации. Кто же виноват, что если сложить всех правителей Аронгары штабелем, гора получится выше, чем Вайовер Грэйс. И всех их нас заставляли помнить поименно.

— Это я поняла. Почему?

— Приказ.

— Чей? — у меня глаза на лоб полезли. — Моей сестры?

— Нет. Пока мы находимся при вас, мы поступаем под начало иртхана, обозначенного местром Халлораном.

— И…

— Местр Гранхарсен запретил пускать к вам кого-либо.

Чешую. Мне. В рот!

— Ладно, — сказала я, понимая, что у меня вот-вот сорвет крышечку ото всех этих оригинальных новостей. — Кофе хотите?

— Мы при исполнении.

— Вы при исполнении не жрете, что ли?

Вальцгарды переглянулись.

— В общем… — я покосилась на Рихта. — Сейчас. Пять минут, ладно?

Они вышли, не сговариваясь.

Стоило двери за ними закрыться, как я посмотрела на Рихта.

— М-да, — сказала я. — Кажется, мы оба дали.

— Не то слово, — подтвердил он. — Мир?

— Мир.

Рихт потянулся ко мне, но я покачала головой:

— Не надо.

Он нахмурился, снова плотно сжал губы.

— Все еще злишься? Понимаю, Танни. Вчера я вел себя, как влюбленный мальчишка, а не как достойный тебя мужчина, но я все исправлю.

— Исправлять нечего, Рихт, — я сунула руки подмышки. — Мы с тобой классно общаемся, предлагаю это так и оставить.

— Ты собиралась подумать над моим предложением.

— Это было давно.

— Это было несколько дней назад.

— Это было давно, — повторила я. — За это время многое изменилось.

— Что, например?

— Например, я.

Я оттопырила карманы на заднице и покачалась с носка на пятку. Поймала себя на мысли, что так любит делать Гроу, и замерла.

— Это из-за него? — потемнев лицом, произнес Рихт.

— Это из-за меня.

Теперь потемнели его глаза. Потемнели, как у Даармархского перед пробуждением пламени и алой вспышкой. Он снова плотно сжал губы, словно хотел что-то сказать, но передумал.

Тем не менее молчание, грозящее стать неловким, нарушил первым:

— Доброго дня, Танни.

— Доброго дня, Рихт.

Он потрепал взирающую на него Бэрри по голове и вышел. Я проводила его, даже посмотрела, как захлопнулись двери лифта. Терпеть не могу ситуации из разряда «давай останемся друзьями», от них в душе примерно такой же вкус, как от моего кофе.

Кстати, о кофе.

— Ребята, заходи! — я отступила в сторону, пропуская вальцгардов в квартиру. Покосилась на кофемашину: — Знакомьтесь, это Бэррилайн Первая, сокращенно Бэрри. Бэрри, это Рон и Верт. Они будут тебя любить и гладить, пока я…

Чуть не ляпнула: на свидании с режиссером, но вовремя прикусила язык.

— Зафята.

Язык я и правда прикусила знатно.

— В офщем, рефят… кофе дефайте сами, — я ткнула в сторону агрегата, пакета с зернами, сахаром и вазочки с печеньем.

И направилась в ванную.

Мне еще надо прическу сделать. И подумать, что надеть, потому что после вчерашнего соуса платье в стирке.

Но главное — сразу прояснить с местром Гранхарсеном, что своей жизнью я распоряжаюсь сама.

— Купальник есть?

Этим вопросом местр Гранхарсен ввел меня в состояние глубокой задумчивости и даже немного сбил боевой настрой, с которым я готовилась ко встрече. Подозреваю, что не только у меня: вальцгарды перестали жевать и навострили уши. Точнее, это я заметила, что они перестали жевать, потому что обед, который я сочинила между делом, им зашел. Поначалу, правда, они отказывались, но когда я пожала плечами и пошла готовить себе (разумеется, на троих), они приманились на запах, почти как Бэрри. Из чего я сделала вывод, что даже будь ты трижды суровый вальцгард, если очень хочется жрать, отмороженность здесь бессильна.

— Есть, — сказала я, чувствуя странный подвох.

— Местр Гранхарсен, — Единичка отодвинул тарелку и поднялся, — мне же не нужно напоминать вам о том, что эсса Ладэ не умеет плавать?

— Вот как, — местр Гранхарсен посмотрел на меня.

Тяжело так посмотрел, прищурившись.