Небеса в огне (СИ)

«Смертная казнь — это то же убийство, — говорил отец Горрхату. Я подслушивала их разговор, прячась на дереве, куда забралась незадолго до их появления и до того, как услышала голоса, развлекалась тем, что обрывала бледно-кремовые лепестки цветов, сдувая их с ладони. — Никто не вправе лишать жизни другого, будь то правитель, его советники или собрание суда, сколь бы много человек, основывающихся на общем решении, ни считало свой приговор верным. Жизнь дается нам свыше, и только Небу решать, когда она прервется».

Горрхат слушал и соглашался, чтобы спустя несколько лет убить моего отца.

Смертная казнь.

В отличие от Ильерры, в Огненных землях не было тюрем для людей. Суровые работы по прокладыванию новых подземных дорог, в шахтах или каменоломнях, на которых долго не выдерживали — за разбой, нападение на людей, убийство или насилие, отрубленные кисти — за воровство. За нападение на иртхана — смертная казнь, приговор приводится в исполнение на месте, либо в течение суток.

Смертная казнь иртхану полагалась за убийство иртхана или участие в заговоре против правителя. Нэри Ронхэн (попытка убийства) должно было достаться тридцать шаэррнар и таэрран на всю жизнь. Невозможность покидать дом родителей, а после — супруга (если, конечно, кто-то пожелает взять ее замуж с таэрран и такой историей) без сопровождения последних, невозможность появиться в обществе.

Положив ладони на перила, я вглядывалась в дневную жизнь Аринты. Смотрела на город, пока от сверкающих под солнцем крыш не заболели глаза. А после развернулась и направилась к дверям, перехватила взволнованные взгляды нэри, но не остановилась. Рывком дернула тяжелую бронзовую ручку, шагнула в коридор:

— Сопроводите меня к местару Даармархскому, — сказала хаальварнам.

Они подчинились безоговорочно, даже судорожный вздох Фархи меня не остановил. Да, я знаю, что по правилам отбора я не имею права искать встреч с Витхаром, но…

Аннэри умерла у меня на руках.

Сарр чуть не умер.

Ибри с ребенком — тоже.

Но даже то, что все это мне пришлось пережить снова, не отменяло того, что смерти нэри Ронхэн я не хотела. Ее смерть не вернет Аннэри. Не отменит страданий Сарра. Она только умножит их: для ее семьи, для близких, которым придется оплакивать дочь.

Миновав множество переходов, дворцовых анфилад и лестниц, мы, наконец, оказались в другой части дворца. Перед темными дверями, утяжеленными бронзовой отделкой, стояла стража.

— Местари Ильеррская хочет переговорить с местаром, — коротко произнес хаальварн.

— Боюсь, это невозможно, — сурово ответил тот.

Судя по нашивкам, покоящимся на широких плечах, рангом он был постарше тех, кого назначили мне в охрану.

— По какой причине? — уточнила я.

— Вам нельзя видеться с местаром до начала отбора.

— Этот вопрос ни коим образом не относится к отбору, — холодно сказала я. — Немедленно пропустите нас.

— Не имею права.

— Вы отказываете особой гостье местара во встрече с ним?

Воин даже не пошевелился. Исключительно благодаря тому, что у него открывался рот, можно было понять, что передо мной не статуя и не восковая фигура.

— Я соблюдаю правила, установленные местаром. Вы — одна из претенденток на трон Даармарха, и встреча с местаром может указать на особые условия, которые будут восприняты превратно.

— Правила отбора могут быть нарушены, — я шагнула к нему вплотную, оказавшись лицом к лицу. — Если речь идет о вопросе жизни и смерти. Не так ли?

Воин поколебался, но все же кивнул. Копья разошлись, и я шагнула вперед.

— Именно так, местари Ильеррская, — голос Витхара почему-то донесся со спины.

Я обернулась, чтобы встретиться взглядом с драконом и услышать:

— И вы только что прошли вступительное испытание.

Вступительное. Испытание.

Волна захлестнувших меня чувств обрушилась с такой силой, что потемнело перед глазами. Огонь, плеснувший сквозь сердце, не имел ничего общего с тем пламенем, которое когда-то было мне родным, но потерялось под удушающей петлей таэрран. Из-за спины Даармархского выступила Мэррис, и кажется, в этот момент я поняла, кто станет распорядительницей отбора. Потому что во взгляд женщины вернулись уверенность и жесткость, с которой я познакомилась в день нашей первой встречи.

Я сжала пальцы так, что ногти впились в ладони.

До боли, стряхивая эмоции, способные разрушить меня одной лишь своей силой.

Мне всегда удавалось сдерживать свои чувства, но сейчас они бились во мне, запертые в точности так же, как мое пламя. Бились и грозили испепелить меня дотла.

Со стороны анфилады донеслись шаги (шелест платья и чеканный шаг хаальварнов), и в залу, соединяющую крылья замка, вошла еще одна претендентка. Волосы, убранные под легкую сетку и скрепленные на затылке вуалью, кожа не столь смуглая, как у девушек Аринты, но и не бледная, как у северянок.