Небеса всё знают

Обхватываю одной рукой её грудь и выхожу из неё, чтобы в следующий момент войти грубо, сладко и издать стон. Её тело движется под моим напором, мощнее, сильнее и порочнее. Воздух накаляется вокруг нас, с виска скатывается пот. Пальцами играю с её соском и терзаю её. Она извивается, сжимая мой член в себе. И это подобно взрыву. С каждым толчком в неё, всё сильнее подступает желание вторить ей. Не сдерживаюсь, стону, и она делает то же самое. Её крик и мольбы наполняют голову, туманят разум, и остаётся только одно. Наслаждение. В ней. Глубоко. Остро. Грань ломается.

– Джесс… чёрт… конфетка, – отклоняя голову, уже рвано врываюсь в неё и изливаюсь так ярко, отчего перед глазами всё мутнеет. Не могу остановиться, двигаюсь в ней и ощущаю, как судорожно она сжимается внутри.

Падаю на её тело, обхватывая руками, и губы встречаются. Медленные поцелуи и это называется заниматься любовью. Именно так, чтобы всё рассыпалось на мелкие кусочки, и мира не существовало. Только её сбивчивое дыхание, её руки, ласкающие мою спину, и мягкие губы, устало отвечающие мне.

Приподнимаюсь и опираюсь на локоть, рассматривая её, покачивающуюся на волнах блаженства. И, чёрт возьми, это лучшее, что я делал в своей жизни. Это моё. Всё моё. Её губы, её быстрое сердцебиение, её возбуждение. Моё. Я это создал для неё, и я же подарил ей самого себя. Сейчас. В эту минуту всё решается окончательно. Да, влюблён. Могу признаться в этом точно, сейчас. Это разительно отличается от всего, что я говорил раньше. Но, лёжа на полу в маленькой гостиной, я понимаю, что влюблённость – это нечто иное. Особенное. Негромкое. Без слов. Без обсуждения. Ничего не нужно, чтобы влюбиться в человека, которого знаю слишком долго. Возможно, это тянется именно с первой встречи. Не знаю. Но, когда Джесс открывает глаза, в которых блестит нечто странное, моё сердце наполняется теплом и желанием продлить этот момент. Вырвать его сейчас из хронометра и спрятать, чтобы потом наслаждаться и не ошибиться больше никогда.

– Мне нужно в душ, – произносит Джесс.

– Конечно, я подожду тебя здесь, только вернись, – освобождаю её от своего веса и ложусь на бок.

– Ага, – кивая, она собирает свои вещи, и я улыбаюсь, когда вижу обнажённую девушку, соблазнительно поднимающуюся наверх.

Теперь я понял, отчего не могу принять тот факт, что она сотворила с собой в пятнадцать. Я хотел быть на месте того ублюдка, который ей заплатил. Я хотел быть тем, кто первым покажет ей, что такое секс. Именно со мной она должна была узнать, как красива она, когда кончает. Только я и никто иной. Вот это не даёт мне смириться с прошлым, но сейчас я, словно выполнил ту фантазию, взяв её так, как мечтал. И самое удивительное, что она легко подстраивается под меня. Позволяет делать с собой всё, чего бы я ни выдумал. Это такая редкость, чтобы женщина не стыдилась своего тела, демонстрируя его даже с изъянами. Раньше я предпочитал пышные формы, а в итоге с ума меня свела довольно худенькая девочка, сумевшая возбудить моё сердце, когда оно изнывало от вины. Это удивительно. И это происходит со мной.

Кажется, что довольно долго лежу на полу, размышляя и прокручивая в голове то, что здесь произошло. Джесс до сих пор нет. А всё внутри тянется к ней, пойти и найти её, взглянуть в глаза и прижать к себе. Пусть она ничего не понимает, но мне это сейчас до боли необходимо. Продлить момент.

Натягиваю трусы и джинсы, но при этом снимаю ботинки, чтобы не нарушать правильную тишину, образовавшуюся даже за окном, как и в моей душе. Поднимаясь наверх, привыкаю к темноте. Комната Джесс пуста, звука душа не слышно, лишь какой-то странный звук, доносящийся из спальни сестры. Направляясь туда, звук становится похожим на всхлипывания. Иду быстрее и врываюсь в спальню, находя глазами девушку, сидящую на постели.

– Джесс? – От моего голоса она заметно вздрагивает и подскакивает.

– Я… пришла за свежим полотенцем для тебя, – думает, что в темноте не уловлю севший тембр, и не увижу то, как она быстро стирает с лица слёзы.

– Ты плачешь? Почему? – Подхожу к ней, замечая, что она уже в своей домашней одежде.

– Нет, всё хорошо…

– Врёшь. Ты плакала, – дотрагиваюсь до её ещё влажной щеки, и она дёргает головой, не позволяя мне узнать правду.

– Я сделал тебе больно? – Сглатывая, отхожу от неё на шаг.

– Нет. Всё в порядке. Я пришла за полотенцем, – упрямо убеждает меня, но это лишь отдаётся печалью внутри.

– Не лги мне, пожалуйста. Ты плакала, потому что я был груб. Прости, я не контролировал себя, слишком всё было вкусно и…

– Нет же! – Вскрикивает и, падая на кровать, закрывает лицо руками. Её плечи содрогаются, и я слышу приглушённые рыдания. Это разрывает меня, толкая в спину. Падаю на колени перед ней и открываю её лицо.

– Почему? Что не так? – Шёпотом спрашивая, стираю пальцами слёзы.