Небесная лыжница

Помощник оглянулся, и Роберт с тоской подумал: «Это второй. Сегодня уже оглядывался Стивен. Впрочем, я не лучше их. Я тоже смертельно боюсь. Правда, не за себя, за Бланку, но страх делает людей похожими».

— С вами что-то произошло, доктор, — заметил Ральф. — Вы перестали язвить.

— Это так заметно? — невольно улыбнулся Роберт.

— Чрезвычайно. Вас будто подменили.

— Это вас подменили! — зло воскликнул Роберт и так сжал ворот рубашки Ральфа, что тот, икнув с перепуга, захрипел.

— Вы с ума сошли... — прошептал маленький человечек, все еще держась за горло и усиленно гримасничая.

— И вы сойдете, — мстительно сказал Роберт. — Небось уже сходите. Посмотрели раз-другой Опухоль, Змея на полигоне и... испугались. Раньше все чисто было, на бумаге. И вдруг... материализовалось. Так ведь? Да говорите же, черт побери!

— Вы не совсем правы... — пробормотал Ральф. — Я готовил себя психологически... Даже гордился. Мы практически первые начали разработку «доброго оружия». В самом деле. Разве не гуманно покорить, но не убить?! Помните, когда наши проекты утвердили, вы решили послать создателю нейтронной бомбы телеграмму: «Будет по-нашему, ублюдок». Оливер сказал, что он уже четыре года как умер. А вы, глотнув виски, приказали офицеру связи: «Все равно посылай! В преисподнюю, да, да — именно в ад. Наш адресат находится там». И хохотали.

— Мы все тогда слишком много смеялись, — задумчиво сказал Роберт. — Напились и считали себя спасителями человечества.

— Вот-вот, — подхватил Ральф. — Мне тоже тогда казалось... Многое виделось не так... А действительность... Может, только «сонные лучи» профессора Доуэна и стоят чего. Генная бомба дала лавину непредсказуемых и неконтролируемых мутаций. Ваш Змей, если учесть его сбросы, есть не что иное, как постоянно действующая бомба. Чему же мы радовались? Где наше «доброе оружие»? Или мы...

— Полно вам, — перебил его Роберт. — Вы говорите удручающе правильные вещи, но думаете о чем-то другом. Что вас мучает конкретно?

— Крыши! — выдохнул Ральф, и его маленькое личико побледнело. — Тростниковые крыши... Там, в Опухоли. Я не верю Хьюзу.

— Я тоже, — сказал Роберт. Помощник отпрянул.

— Нет! — прошептал он. — Вы тоже лжете, шеф. Вы нарочно запутываете меня. Чтобы потом переложить ответственность. Не выйдет! Я ничего не знаю и знать не хочу. Нет никаких крыш! И не было. Я их не видел, поняли?!

И Ральф, скорчив дикую гримасу, ринулся напролом через кусты, отмахиваясь от веток, будто от назойливых пчел.

«Час от часу не легче, — подумал Роберт. — Этот слизняк так дрожит за свою шкуру, что страх полностью заглушает его разум. Он, конечно, не опасен, но и пользы от него никакой».

Настроение окончательно испортилось. Роберт повернул к жилому корпусу. Охранники возле контрольно-пропускного пункта приветствовали его. Роберт кивнул им. Он уже толкнул было стеклянную пластину двери, когда сзади послышалось испуганно-грозное:

— Стой! Поворачивай обратно!

Роберт оглянулся.

На площадке перед воротами разворачивался джип.

Один из охранников, размахивая автоматом, кричал свое: «Стой! Поворачивай!», другой попятился к караульному помещению, поспешно нырнул туда.

«Что их так напугало?» — удивился Роберт.

Из машины выбрался и, пошатываясь, пошел к воротам молоденький лейтенант. Что-то непривычное было в его облике, но что — Роберт не мог понять.

— Стой, стрелять буду! — взвизгнул охранник, отступая и вскидывая автомат.

— Эй, ребята, что происходит?! — крикнул Роберт, направляясь к контрольно-пропускному пункту.

Лейтенант, припадая на левую ногу, доковылял до ворот, крикнул охраннику, вцепившись в железную решетку:

— Позови врача, болван! Скорее!

«Загар, — вдруг понял Роберт. — У него переродился пигмент».

Он почти одновременно заметил золотистый отсвет на усталом, обезображенном страхом лице лейтенанта, и выскочившего из караульного помещения второго охранника с огнеметом в руках.

У Роберта все оборвалось внутри.

— Не сметь! — заорал он, бросаясь к безумцу. — Однако солдат опередил его.

Гогочущая струя огня хлестнула по воротам, отбросила лейтенанта. Объятый пламенем, он с воплем покатился по земле. Роберт с разбегу ударил охранника ребром ладони по шее. Тот рухнул, уронив огнемет.

— Открывай! Застрелю! — рявкнул Роберт на низкорослого сержанта, испуганно застывшего возле пульта управления воротами.

Роберт сорвал с себя рубашку и бил ею по живому клубку огня до тех пор, пока кто-то из прибежавших на шум людей не догадался воспользоваться огнетушителем. То, что пять минут назад было человеком, лежало теперь на асфальте, будто обгоревшее бревно. Лейтенант был мертв.

— Дикари! Нелюди! — прохрипел Роберт, отбрасывая в сторону черные от сажи клочья рубашки. — Будьте вы прокляты.

В комнату заглянуло морщинистое лицо луны. Роберт покосился на нее со злостью — незачем понапрасну сиять. Пусть лучше ветер пригонит с берега побольше туч, пусть разгуляется непогодь, чтобы никто не увидел птицу, которая среди ночи залетела в его окно.