Небесная музыка. Солнце

Октавий покидает офис детектива для важного разговора. Единственный человек, который может ему помочь, это мать. У нее огромные связи - шутка ли, всемогущий Николас Мунлайт - ее друг. И, между прочим, в юности Октавий даже ревновал к нему Элинор. А еще в ее кругу друзей много политиков, бизнесменов и прочих влиятельных людей. Октавий уверен - при их поддержке он легко восстановит справедливость.

- Привет, мама, как ты? - преувеличенно бодрым голосом спрашивает Октавий, когда та берет трубку.

- Я в гримерной - через час выступление, - отвечает Элинор. - Если ты что-то хотел, сынок, говори сейчас.

- У тебя нет на примете хорошего адвоката? - выдает тот. - Очень хорошего.

- Адвоката? Что случилось, Ричард? - по голосу матери Октавий понимает, что та хмурится. - У тебя неприятности?

- Не у меня. У моей подруги, - признается Октавий. - Помнишь Лил?

- Лил? Ах да, помню. Единственная из всех твоих подружек, которая мне нравилась, но с которой у тебя, разумеется, ничего не получилось, - хмыкает Элинор. - С ней что-то случилось?

- Да, ей нужна помощь. Срочно, - отвечает Ричард и кратко пересказывает матери то, что произошло с Лилит.

- Господи Иисусе! - изумленно восклицает та. - Год назад я что-то слышала об этом инциденте! Но и подумать не могла, что одна из жертв - эта девочка. Бедняжка! Сколько же ей пришлось пережить. Да-да, Френк, я уже иду, - говорит она в сторону и снова обращается к сыну: - Ладно, у меня совсем мало времени, Ричард. Сейчас я позвоню одному человек, и с тобой свяжутся.

Октавий ждет звонка недолго - минут пятнадцать, не больше. Но ему кажется, что целую вечность - время словно резиновое, тянется и тянется, нервируя его и заставляя то и дело смотреть на телефон. Когда же тот оживает, Октавий тотчас принимает звонок. На связи один из представителей довольно известной юридический фирмы «Гройс и Гудмен». Он сообщает, что их компания решила взять на себя заботу о защите интересов обеих похищенных девушек. Октавий соглашается и называет адрес, куда могут приехать адвокаты - они готовы взяться за дело прямо сейчас. И обещают, что их клиенты будут удовлетворены исходом дела.

Октавий возвращается в офис Леона и объявляет, что в скором времени приедут юристы и нужно найти вторую пострадавшую девушку - ее имя и телефон знают Лилит и миссис Бейкер. Девушку зовут Саша Маскер, и она только что покинула предварительное слушание, которое все-таки состоялось без Лилит. Саша и ее родители, которые сопровождают ее, не сразу понимают, что происходит, и Леону требуется некоторое время, чтобы убедить их довериться ему. Однако у него все же получается, и через пару часов Саша приезжаетв офис детектива.

Вид у нее не такой запуганный и потерянный, как у Лилит, однако в ее больших глазах Октавий видит какую-то странную безнадежность и въевшийся страх, отчего в его душе снова поднимается волна гнева. Как этот подонок посмел так поступить с ними? Кем себя возомнил? Вершителем судеб? Он должен быть наказан. Такие уроды должны нести наказание за содеянное.

Октавий сидит рядом с Лилит, будто охранник, и каждым жестом, каждым взглядом дает ей понять, что все хорошо. Он уверен, что справедливость восторжествует.

В какой-то момент адвокаты просят удалиться всех, кроме Саши и Лилит - они крайне заинтересованы делом, принесли с собой кипу документов, постоянно куда-то звонят и что-то уточняют. Октавий понимает, что они хотят услышать подробные рассказы обеих девушек. При родителях говорить им сложно - и Саше, и Лилит. Октавий, сам себя не узнавая, уводит их родителей и вздрагивает, когда миссис Бейкер благодарно пожимает его руку.

- Спасибо, мой хороший, - шепчет она, и ее глаза, застланные слезами, похожи на стеклянные. - Не знаю, что бы мы делали без тебя.

Октавий лишь улыбается.

И почему-то думает, что, несмотря на шрамы, лицо Лилит все такое же красивое.

***

Когда приезжает целая толпа юристов - все в одинаковых черных деловых костюмах и с одинаковыми дипломатами, - я тихо говорю Лилит, что мне нужно уйти, но я буду на связи. Я оставляю ей свой телефон, обнимаю напоследок и незамеченной выскальзываю из офиса детектива.

Однако я успеваю преодолеть лишь один этаж, как меня нагоняют и хватают за плечо. И думать не надо, кто это. Дастин. Он все-таки заметил, что я ушла.

- Куда ты? - спрашивает он. Его голубые глаза все еще полны нежности. И я боюсь смотреть в них - кажется, что утону.

- Мне пора, - отвечаю я без эмоций в голосе.

- Мы не договорили.

- Извини, мне правда пора. - Я пытаюсь уйти, но Дастин останавливает меня и вдруг вкладывает мне в руку потерянный кулон в виде солнца. Мой кулон.

Сердце снова пропускает удар.

- Это ведь твое? - спрашивает он, пока я потрясенно разглядываю кулон. Видимо, Дастин нашел его в тот день, когда я поругалась с Дианой.

- Какая разница? - устало спрашиваю я.

- Большая, - хмурится Дастин. - Ты не выбросила мой подарок. Хотя могла неплохо заработать, если бы продала его. Но ты сохранила кулон. Потому что ты меня любишь? Я прав?

Он улыбается, и небо в его глазах становится ярче.

Ну что мне ему ответить? Что сказать?

- И этот поцелуй - ты же не могла устоять, - продолжает он - без самодовольства, а с какой-то усталостью в голосе. - Ты меня любишь, Ховард.

- Даже если люблю, - говорю я, - что это меняет?

Дастин изменяется в лице - теперь я вижу ярость.

- Что меняет? - потрясенно переспрашивает он. - Эй, Франки, тебе не приходило в голову, что влюбленные люди должны быть вместе? Что бы ты ни сделала, я готов простить тебя. И не потому, что я хочу поиграть в благородного джентльмена. А потому что я не могу иначе. Знаешь, Санни, когда любишь, прощать легче.

- Но ты не должен меня прощать, - шепчу я почти в отчаянии и не замечаю, как расстояние между нами сокращается. Мы снова стоим безумно близко друг к другу.

- Почему? - вдруг кричит Дастин. - Почему ты так решила, а?!

Я закрываю ему рот рукой, подавляя огромное желание снова поцеловать его.

- Потому что так надо, - говорю я и, встав на носочки, касаюсь кончиком своего носа его щеки. - Я должна забыть о своей прошлой жизни. И о людях. Иначе пострадают те, кто мне дорог.

- А я тебе не дорог? - с болью спрашивает он.

Дорог. Безумно дорог. Только я тебя недостойна. Я обманула тебя. Предала. Бросила. Зачем ты думаешь обо мне, глупый?

- Я люблю тебя, - в отчаянии шепчу я, - люблю, люблю, люблю. Не могу избавиться от этого чувства. Ты бы знал, как я пыталась. Боже, Дастин. Мне очень страшно, - признаюсь я против воли и делаю шаг назад

- Я буду с тобой, - обещает он, хватая меня за руки. - Я тебе помогу. Просто скажи, в чем дело, Санни.

- Есть люди, с которыми ты не справишься. Ты сам говорил мне об этом в том парке, помнишь? - отвечаю я. - Дастин, мне жаль, что так вышло. Я и правда без ума от тебя - до сих пор. Но ты достоин лучшей девушки, чем я. К тому же у тебя есть подруга...

- Какая подруга? - перебивает меня Дастин.

- Хью сказал, что ты женишься, - признаюсь я, хотя не стоило этого говорить.

- Я? - искренне удивляется Дастин. - Что за бред? У меня нет никакой подруги, и я не собираюсь жениться. Так, стоп, девочка. Когда ты видела этого идиота?

- В парке, когда у тебя была съемка, - признаюсь я и отдергиваю руку, которая тянется к его волосам. - Он увидел меня и подошел. Решил, что я бегаю за тобой. Но это была случайность, поверь.

Дастин начинает смеяться - тихо и зло.

- Вот придурок! Не сказал мне. Знал же, что со мной, и не сказал.

- Он правильно сделал, - говорю я. - Мне нужно идти. Пожалуйста, отпусти меня.

Дастин не убирает рук с моих запястий. Его лицо искажено горечью. Небо в глазах темное, предгрозовое. И, кажется, я даже вижу молнии.

- Я люблю тебя, малышка, - шепчет он почти умоляюще. - Мы можем начать все сначала.

- Не можем, - улыбаюсь я, боясь заплакать при нем. - Дастин...

Я тянусь к нему, будто для поцелуя, и он верит мне - в который раз! Его хватка ослабевает, а я толкаю его в грудь и убегаю. Он мчится следом за мной, кричит что-то, но не догоняет - страх делает меня проворной. Я выскакиваю из серого здания и мчусь к станции метро.

Прости меня, Дастин. Моя любовь.

 

Сердце билось упавшей звездой,

Ветви терна сдавили запястья.

Ты кричал мне сквозь слезы: «Постой!»

Но любовь не в моей больше власти.