Небесная музыка. Солнце

После фирменного мороженного с кусочками шоколада Эштан убегает на детское шоу, которое показывают в павильоне через дорогу. И Мэг, словно читая мои мысли, вдруг говорит:

- Дорин объявлялась.

Я ничего не хочу слышать о матери. В последний раз я видела ее на похоронах. И с тех пор мы ни разу не общались. Мне все равно, что с ней. А ей плевать на меня. Но я все же нехотя спрашиваю:

- И... как она?

- Все так же, - отвечает Мэг невесело. Она не любит говорить о сестре. Для нее это болезненная тема. - Но в этот раз она спрашивала о тебе.

Я морщусь.

- И что хотела? Денег?

- Не знаю. Но раньше Дорин никогда не вспоминала о тебе. Она прожила у нас неделю. Я предлагала ей помочь с работой. Но она дождалась своего дружка - помнишь, Сэмми, который ограбил заправку? - и они вместе куда-то уехали. Твой телефон я не дала, сказала, что не знаю. Я ведь правильно сделала?

- Правильно. Почему она стала такой? - вдруг спрашиваю я. - Или она всегда такой была?

- Ох, Санни... - Тетя трет лоб. И это напоминает мне о бабушке - это ее жест. - Все так сложно. Я даже не знаю, что тебе сказать.

- Скажи, как есть.

- Твоя мать была хорошей. Излишне вспыльчивой, эмоциональной, где-то злопамятной. Но... хорошей. А еще очень талантливой, - глядя куда-то вдаль, говорит Мэг. - Мы не были подружками - как-никак пять лет разницы сыграли свою роль. Но для меня Дорин осталась в памяти той дерзкой яркой восемнадцатилетней девчонкой, которая на выпускном стала королевой бала. Она была самой красивой и популярной девчонкой в старшей школе.

Я не могу представить Дорин королевой выпускного бала. В моей голове это хоть и красивая, но неряшливая женщина с худым лицом и светлыми болезненными глазами, которая держит в руке бутылку пива и курит дешевые крепкие сигареты.

- Вы похожи, - говорит Мэг. - Чем старше ты становишься, тем отчетливее я это понимаю. Очень похожи.

Смешно. Быть похожей на мать - это сомнительный комплимент.

- Раньше Дорин всегда казалась мне особенной. Яркой, смелой. Она отлично училась и при этом имела кучу поклонников. А еще она чудесно играла на гитаре и, как и ты, училась в Нью-Корвене.

Я внимательно слушаю Мэг - о матери мне известно очень мало.

- У Дорин всегда был комплекс отличницы, - продолжает Мэг. - Она хотела быть лучше всех. В конце концов, это ее и сломало. Когда она стала терпеть неудачу за неудачей, в ней что-то перевернулось. Как будто душа порвалась, а заштопать эту дыру ей так и не удалось. И хотя я всегда боготворила сестру, я быстро поняла ее главный недостаток. Дорин была слишком слабой. И вот в этом вы очень отличаетесь. - Тетя внимательно смотрит на меня. - Я не говорила тебе, но... твоя мать тоже училась в Хартли. Как и ты.

- Что? - недоверчиво выдыхаю я. Это для меня настоящее откровение. - Это шутка?

- Нет. Она отучилась в Хартли два или три семестра. По классу гитары.

- Почему ты этого мне не говорила раньше? - резко спрашиваю я.

- Если честно, Санни, я боялась за тебя, - понижает голос Мэг. - Когда... их не стало, - я понимаю, что она имеет в виду бабушку и дедушку, - я боялась, что ты тоже можешь сломаться. Как она.

Тетя берет меня за руку.

- Прости, Санни, возможно, для тебя это было важно. Но... Видя твое состояние, я боялась, что ты не сможешь взять себя в руки. И не пойдешь вперед, а остановишься. Как она.

Потому что мы похожи. Это раздражает.

- Прости, - повторяет Мэг и сжимает мою ладонь своею - сухой и горячей. - Я не знала, что делать. Я буквально заставляла тебя ехать и сдавать экзамены. Помнишь?

Я помнила. Она и мисс Вудс настояли, чтобы я ехала поступать в Хердманскую национальную музыкальную школу.

- Когда ты не поступила в Хердман, я даже подумала, что это все. Конец. Но ты взяла и на свой страх и риск поехала в Нью-Корвен и поступила в Хартли. Ты бы знала, как я была горда, - продолжает тетя. - Я говорила всем соседям, всем друзьям и знакомым, что моя племянница поступила в такое престижное место. И вот еще два семестра, и ты получишь диплом. Ты молодец, Санни.

Я не знаю, что сказать в ответ. А Мэг продолжает:

- Когда Дорин поступила в Хартли, я тоже была горда. Но эта гордость длилась недолго. Вскоре она влюбилась в какого-то парня. Музыканта из Хартли. Я даже имени его не помню, но знаю, что он стал для Дорин всем. Никогда не видела, чтобы так влюблялись. Так, как она. Это было какое-то сумасшествие. Помешательство. Одержимость. Потом этот парень бросил ее. А она узнала, что беременна тобой - на довольно позднем сроке, случайно. Аборт ей делать отказались. Парень нашел другую девушку. Из-за беременности Дорин не смогла участвовать в важном музыкальном конкурсе, в котором должна была победить. И потом она будто сошла с ума. Вернулась домой и ничего не говорила. Сказала, что разочаровалась в музыке и бросила учебу. Мама заподозрила неладное, когда у нее начал расти живот. Они с отцом выведали у Дорин правду, и на следующую ночь она попыталась покончить с собой - правда, ее откачали. Потом родила тебя. И пустилась во все тяжкие. Сначала я думала, что это постродовая депрессия. Но нет. Она просто сломалась, - горько повторила тетя. - На Дорин возлагали большие надежды - дома, в Хартли. Но она не оправдала ни одну из них. Иногда мне кажется, что у моей сестры лишь два состояния: все или ничего. «Все» у нее не получилось. И она, не став бороться за себя, ушла в «ничего». Я боялась, что ты такая же максималистка, как и твоя мать, милая. - Мэг снова сжимает мою ладонь. - Но как же я рада, что ошибалась. Знаешь, почему я рассказываю тебе об этом, Санни? Потому что ты - не такая, как Дорин. Тебя ничто не сломало. И ты дальше идешь вперед. По своему пути. - Мэг улыбается - от ее глаз разбегаются лучики-морщинки. - Прости, что не говорила этого раньше. Но знай, что я очень тобой горжусь.

- Спасибо, - отвечаю я. Отчего-то в горле стоит ком.

- И я знаю, что ты сможешь сделать больше, чем думаешь. Я верю в тебя.

- Я не сдамся и не остановлюсь, - обещаю я и кладу свою ладонь на ее. Почему-то этот момент кажется мне трогательным и теплым. Я знаю, что она меня любит. А я люблю ее.

И я сильная.

- Что вы делаете? - возвращается с представления Эштан. Его глаза восторженно блестят. Ребенок переполнен эмоциями. Он с упоением рассказывает о том, что видел, а мы внимательно слушаем его и смеемся, делая вид, что и не было этого разговора. Представление пришлось ему по душе, а особенно понравился аниматор.

- Он был похож на того мистера, который приезжал к нам на прошлой неделе, - в конце заключает Эш,

- Что за мистер? - спрашиваю я.

- Не знаю, как его зовут. Он приехал на красной машине и спрашивал тетю Дорин, - отвечает брат.

Мэг закатывает глаза. Наверняка ей не нравится, что сыну приходится общаться с дружками моей матери. Мне бы тоже это не понравилось.

- Он спрашивал, есть ли у тети Дорин дети, - добавляет Эш. - И спрашивал даже, не я ли ее сын. Но я сказал, что у тети Дорин нет детей. Потому что мама - не та, которая родила. А та, которая воспитала. - И он смотрит на нас, ожидая, что мы скажем.

Мэг улыбается и с любовью треплет его светлые, выгоревшие на солнце волосы.

- Ты прав, - киваю я. И откуда у десятилетнего мальчика такие мысли? - Хочешь еще мороженого?

- Хочу! - тут же соглашается Эштан и убегает к витрине, в которой выставлены разные виды мороженого.

А я смотрю на Мэг и неуверенно спрашиваю:

- А если это был... Тот человек? Которого Дорин любила?

Мой отец.

Мне сложно произносить это слово вслух. Но тетя прекрасно понимает меня.

- Санни, дорогая, - говорит она осторожно, тщательно подбирая слова. - Я знаю, что тебе хотелось бы... найти отца. Но... я не думаю, что это был он. Тот человек бросил Дорин в положении. И мне кажется, что он не из тех, кто испытывает чувство вины и хочет отыскать брошенного ребенка. - Она делает голос тише: - Он ни разу не позвонил ей и не написал ни письма, хотя она писала ему почти каждый день - писала и не отправляла письма. Я не верю, что Дорин искал твой отец. Прости, что мне приходится говорить это, но лучше не стоит питать ложных надежд. От этого потом только больнее.

Я знаю, что Мэг имеет в виду. Она предостерегает меня от будущих разочарований. А я ненавижу разочаровываться: в творчестве, в поступках, в людях. И ужасно боюсь разочароваться в самой себе.

- Когда я была маленькая, я ужасно хотела найти отца, - признаюсь вдруг я. - Думала, что он какой-нибудь богатый аристократ ну или известный музыкант, на худой конец. И думала, что однажды он приедет в наш городок, и все узнают, что я - его дочь. А потом поняла... - Я замолкаю - в горле снова появляется ком.

- Поняла, что все это - лишь мечты? - спрашивает со вздохом тетя.

- Поняла, что дедушка стал мне отцом, - качаю я головой. - И никого другого мне больше не нужно. Я не хочу искать биологического отца - честно говоря, мне плевать на него. Но иногда во мне просыпается та самая маленькая девочка, которая верит в чудеса. И когда Эш сказал про мужчину, который интересовался детьми Дорин, я снова почувствовала это детское желание найти его, папочку, - усмехаюсь я. - Все это, конечно, глупости. И, Мэг, если Дорин начнет просить у тебя деньги - не давай. Не давай ей ничего, хорошо?

Тетя не успевает ответить - возвращается Эштан, который выбрал мороженое - фисташковый пломбир с шоколадом.

Мы прощаемся поздним вечером. Мэг планирует выехать из города рано утром, затемно, чтобы днем успеть попасть на работу - директор школы с огромной неохотой отпустил ее в столицу. Я не хочу расставаться с родными, но понимаю, что если поеду вместе с Мэг в номер скромной гостиницы, в которой они остановились, то мы проболтаем до самого утра. А перед дорогой Мэг нужно поспать. Я в который раз говорю, что им надо было ехать автобусом, но тетя непреклонна - на автобусе ехать почти в полтора раза дольше.

- Вы опять не попали ко мне в гости, - говорю я хмуро уже в метро. - Я чувствую себя ужасной племянницей.

- Ерунда, - отмахивается Мэг. - К тому же я не хочу тревожить твоих соседок. Обещай, что приедешь в августе.

- Обещаю.

- И научишь меня играть на гитаре! - вставляет Эштан, прижимая к себе пластиковый пакет с моими подарками.

- Конечно, - обнимаю его я - крепко-крепко. - И ты будешь играть как Джими Хендрикс.

Мы прощаемся. Я стараюсь улыбаться, но с трудом сдерживаю слезы. Ненавижу расставания - словно скальпелем по сердцу. Несколько раз по одному и тому же месту и всегда наживую.

Мэг в последний раз обнимает меня и шепчет на ухо:

- Ты сильная девочка. Я всегда верила в тебя, Санни, всегда.

И они уходят. Оглядываясь, скрываются в поезде, машут мне из окна, а после исчезают из виду.

А я стою на месте, впиваясь ногтями в ладони, чтобы сдержать слезы.

Когда мы в разных городах, расставание не чувствуется так остро. И то, что мы далеко друг от друга, кажется привычным и совершено нормальным. Однако стоит мне встретиться с родными и попрощаться, как я начинаю осторо осознавать, что ничего нормального в этом нет. Начинаю скучать - особенно первые дни. И думать, что все могло быть иначе, живи мы рядом.

Я уже жду август.

 

Небо нам пело во мраке ночном,

И разрывали мечту килогерцы.

Я попрошу тебя лишь об одном -

Не забывай свое детское сердце.