Небесная Роза

– Соберись с силами, Небесная Роза, – весело сказал он. – Сегодня ты предстанешь пред светлые очи всемогущего властелина Туниса, Джаббара Хафиза, да пошлет Аллах долгие дни его царствованию! Когда эти умелые девушки закончат свою работу, я повезу тебя во дворец бея, и он определит, достойна ли ты занять место в его гареме. Старайся вести себя почтительно и понравиться блистательному господину. Оказаться в гареме правителя – самая завидная участь, которая только может ожидать невольницу. Тысячи женщин мечтают о такой чести, но не многим улыбается судьба. Если тебе повезет, ты получишь возможность занять самое высокое положение.

– Но я… я вовсе не мечтаю занять высокое положение в вашей стране… – растерянно начала Джулиана, но тут же прикусила язык, уловив гневные искорки в глазах аль-Беккара. – Я просто не ожидала, что это произойдет так скоро, Ахмед-эфенди, – жалобно проговорила она. – Ведь ты говорил, господин, что сначала меня должны многому научить, а лишь после этого…

– Да, я собирался так сделать, но обстоятельства изменились, – нетерпеливо перебил работорговец. – Несколько дней назад Джаббар Хафиз объявил о желании пополнить свой гарем. Каждый день во дворец доставляют десятки красивейших невольниц, из которых бей выбирает самых достойных. Если тебя выберут, то пройдет не один месяц, прежде чем господин призовет тебя к себе, и ты успеешь научиться всем необходимым вещам.

– Я не ослышалась, эфенди? – с надеждой переспросила Джулиана. – Ты сказал, что пройдет больше месяца, прежде чем… меня заставят делить с ним постель? Это правда? Господи, какое счастье!

Наивная радость пленницы вызвала на лице аль-Беккара насмешливую улыбку.

– Только не надейся, глупая женщина, что за это время тебе удастся сбежать из гарема, – язвительно проговорил он. – Это абсолютно невозможно. Ты должна смириться, иначе попадешь в беду. Как только тяжелые двери гарема захлопнутся за твоей спиной, дороги назад уже не будет. Такова твоя судьба, Небесная Роза. Ее дал тебе всемогущий Аллах, и изменить ничего нельзя.

– У вас на Востоке это называется кисмет, да, эфенди? Случается то, что предначертано заранее, так говорят в вашей стране. А вот древние римляне, к твоему сведению, Ахмед-эфенди, придумали другое изречение: жить – значит бороться. И клянусь тебе, проклятый изверг, по чьей вине я должна вынести столько страданий, – с неожиданней ненавистью, порожденной отчаянием, воскликнула Джулиана, – ты еще услышишь обо мне! Когда-нибудь придет и мой день! Запомни одно: надежда вырваться из проклятой западни, в которую забросила меня злая судьба, будет жить в моем сердце до тех пор, пока оно не перестанет биться в этой груди! И я буду бороться за свою свободу всеми возможными способами – если не силой, то хитростью и чарами красивой женщины. И когда-нибудь он настанет, этот светлый день, – день, когда мои ноги коснутся английской земли!

– Если только раньше тебе не отрубят голову за твое упрямство, наглая дрянь! – в ярости крикнул работорговец. – Прикуси свой дерзкий язык, пока я не приказал вырвать его из твоего горла, и хорошенько запомни: если ты не понравишься нашему великому правителю, сегодня вечером я прикажу бить тебя палками по ступням ног до тех пор, пока ты не охрипнешь от крика… А, я вижу, в твоих прекрасных глазах уже заблестели слезы раскаяния! – аль-Беккар злобно рассмеялся в лицо своей несчастной жертве. – Предупреждаю тебя: не вздумай разрыдаться и испортить свое лицо. Будь веселой и очаровательной, Небесная Роза, даже если в душе у тебя бушует настоящий ад. Помни о наказании, которое тебя ждет, если ты не сумеешь понравиться бею! Помни об этом, христианская сука, не забывай мои слова ни на одну минуту! Дверь за работорговцем с грохотом захлопнулась. Темнокожие служанки тотчас принялись за прерванную работу, а Джулиана, изо всех сил сдерживая рвущиеся наружу рыдания, отчаянно проклинала свой длинный язык и ругала себя последними словами. Господи, что же она натворила? И что с ней будет, если она и в самом деле не понравится этому заранее ненавистному бею? Нет, так жить просто невозможно, нужно немедленно что-то изменить. Иначе рано или поздно эти ужасные, не знающие жалости люди сломают ее, превратят в запуганное, безвольное существо, искалечат ее душу. Как же ей пережить все эти нелегкие испытания и остаться собой? Как же ей выдержать весь этот кошмар и не сломаться?

* * *

Аль-Беккар разгневанно ходил из угла в угол своего кабинета, не в силах успокоиться после разговора с дерзкой англичанкой. Нет, подумать только, эта наглая дрянь дошла до того, что осмелилась угрожать ему, самому Абу-Саиду Ахмеду аль-Беккару, одному из богатейших торговцев Магриба! Немыслимо, просто уму непостижимо! Такое с ним случилось в первый раз. Никогда прежде ни одна пленница не осмеливалась так разговаривать с ним.

– Наглая, неблагодарная дрянь! – восклицал он. – Я собираюсь представить ее самому великому и могущественному бею Туниса, а она в ответ бросает мне в лицо такие дерзкие слова! Неблагодарная, распущенная сука!