Небесное испытание

Князь действительно позвал танцовщиц, и их танцы показались Юэ очень странными. По крайней мере, в Срединной девушки демонстрировали грацию собственных тел в тончайших одеждах. Здесь же танцовщицы разыгрывали какой-то спектакль в клыкастых масках, почти вдвое превышающих размер головы.

Князю представление явно быстро надоело, и, не дождавшись конца, он удалился вместе со своим приближенным-жрецом. Юэ и Ицхаль Тумгор мгновенно оказались теми, кто не был включен в разговор. Выдержка женщины была достойна Шафранового Чертога.

– Не будет ли с моей стороны невежливым сказать, что я поражен вашей страной? – Юэ, чуть наклонясь через ряды мисок на низких столиках, обратился прямо к ней. Зеленые глаза уставились на него с удивлением, потом в них мелькнуло понимание и мягкая ирония.

– Непривычное расширяет разум, так учат в моей школе, – сказала она негромко, и многие за столом чуть вытянули шеи, чтобы услышать, что именно было произнесено. – Должно быть, такое путешествие прекрасно. Я хотела бы оказаться на вашем месте. Вы молоды. – Юэ смущенно улыбнулся под ее безошибочно материнским взглядом. – Перед вами весь мир. Вы вернетесь домой человеком, котому есть что рассказать.

– О да! (О Второй Южной войне, по зрелом рассуждении, вовсе нечего было рассказать – ему запомнилась в основном лихорадка и бесцельные блуждания по колено в жидкой, кишащей насекомыми грязи.) – Я никогда не видел столь величественных гор. Там, где я вырос, сплошная болотистая пойма…

– А что такое пойма? – подняла брови Ицхаль, и Юэ вдруг понял, что именно она хотела сказать. И увидел Нижний Утун ее глазами, глазами ургашской чужеземки. Это было удивительно!

– Когда река течет по равнине, сложенной из мягких песков и ила, – попытался пояснить Юэ, – она часто меняет русло. Если это большая река, наводнения могут уносить целые селения. Приходится строить дамбы и каналы в такой долине. Поэтому пойма реки – это квадраты заболоченных полей, на которых выращивают рис и ставят дома на сваях, чтобы в случае подъема воды их не затопило.

Ее глаза были восхищенно устремлены на него.

– Я никогда не видела ничего подобного, – повторила она за ним. – Здесь, в Ургахе, просто не может быть разом столько воды: она замерзает.

– В Нижнем Утуне реки не замерзают никогда, – ответил Юэ. – Самое большое количество льда, которое я видел до сих пор, – это замерзшая лужа.

Ицхаль засмеялась, и ее смех эхом отразился от стен. Ему показалось – или глаза придворных устремлены на него… почти с ужасом?

Из коридора появился слуга в красном тюрбане и поманил его за собой. Он поклонился Ицхаль Тумгор изысканным поклоном:

– Благодарю вас, прекрасная госпожа.

– С вами оказалось очень приятно беседовать, господин эт-хайбэ, – любезно ответила она, одаряя его еще одной улыбкой.

Все еще под впечатлением от нее, Юэ шел по коридору с легкой улыбкой. И князь видел отблеск этой улыбки на его губах. Поэтому первое, что он сказал, было:

– Не советую вам обольщаться красотой моей сестры, господин эт-хайбэ. Ицхаль – умная, опасная и совершенно беспощадная ведьма.

Юэ почувствовал себя… глупым.

– Я не обольщаюсь, – сухо сказал он. Жрица, в конце концов, минимум на пятнадцать лет старше его.

– Тогда прошу вас. – Князь показал на разложенную на столе карту. За копию этой карты Юэ бы не колеблясь отправил на смерть десяток верных людей. Однако Ригванапади тоже не был дураком: часть карты была наспех замазана чем-то белым. – Как видите, перевал Тэмчиут находится в двух днях конного хода от нас. – Палец провел по дороге. – Перевал в этом месте представляет собой тропу, вырубленную в скале: с одной стороны – пропасть, с другой стороны – отвесные скалы. Таким образом, небольшое войско может здесь сдержать значительные силы.

– Есть ли другие пути?

– Да, еще два. Один – через верховья реки Лханны, и он почти непроходим из-за частых обвалов и осыпей, второй – на западе, на большой высоте, он большую часть года непроходим для конных.

– Есть ли какие-то сведения о количестве нападающих? – Юэ старался задавать спокойные, компетентные вопросы. Рядом с князем стоял высокий худой человек в странном одеянии, напонимающем панцирь черепахи, и Юэ мысленно определил его как военачальника. Человек этот посматривал на Юэ без всякого намека на дружелюбие.

– Пока наши лазутчики доложили о том, что у них не более тьмы, то есть, по-нашему, около десяти тысяч воинов.

– Это немного, – с облегчением сказал Юэ.

– Всего в северных степях, по нашим подсчетам, не менее ста тысяч воинов, – медленно сказал человек в панцире. Он говорил по-куаньлински с заметным акцентом. – И они способны появляться в мгновение ока.

Юэ представил себе бесконечные плоские равнины, по которым лавиной мчатся всадники, одетые в звериные шкуры… и промолчал.