Небесное Око

— Он сражался в авангарде и на второй день битвы был тяжело ранен, — кивнул Эйгрин, — и чуть не погиб. Славное начало воинской службы, которое могло там же и закончится.

— Но мне нечего делить с Радомором, — возразил Ламорик. — Он был женат на моей сестре. Ничего не понимаю!

Дьюранд содрогнулся. Радомор запер сестру своего шурина в башне. Дьюранд еще никому об этом не рассказал, а сейчас уже было поздно. Слишком долго он откладывал.

Конзар кивнул:

— Морин был уполномочен представлять на Совете своего отца, — заметил он.

— Неужели смерть Морина должна была стать "подарочком" Радомору? — произнес Ламорик. — Интересно, что бы он сказал на такой "подарочек". Все это мне напоминает одну историю. Как-то раз кошка притащила сестре в постель ужа. Мертвого, естественно.

— Гоул был жестоким, — сказал Дьюранд.

— Свирепым и хладнокровным убийцей, — добавил Берхард.

Эйгрин неодобрительно на него посмотрел: умные люди не отзываются дурно о новопреставленных.

— Я видел его в Пендуре, — тихо произнес Берхард.

— Быть может, он просто перешел границы дозволенного, — примирительно сказал Ламорик. — Лорд должен понимать, кого он принимает к себе на службу.

— Гоул мог охотиться на Морина, — заговорил Конзар, обводя взглядом трапезную. — Может, он не ожидал, что на дороге окажутся сразу два отряда. Может, он ждал помощи. Нам это сейчас не известно. Если бы Ламорика взяли в заложники, заговорщики могли бы заставить герцога Гиретского отдать им свой голос. Ешьте. Будьте настороже. Скоро все прояснится.

Они в молчании закончили трапезу. Спустя некоторое время худой слуга притащил старые соломенные тюфяки. Женщинам достались те, что получше. Мужчины, кроме тех, кто остался стоять на часах, расстелив на влажной соломе одеяла, ворочались с боку на бок, бормоча заговоры, оберегающие от разбойников и хищных зверей.

Дьюранд лежал на спине, вслушиваясь в стоны и вздохи людей. Где-то шуршали мыши. Совсем рядом, в темноте, спала Дорвен. Дьюранд попытался отогнать мысли о ней. Он представил Радомора, сидящего на троне отца в жарко натопленной трапезной, глав благородных фамилий, мчащихся в Тернгир на Совет. Недовольных Рагналом было очень много. Слишком много. И слишком много людей, которые сновали по королевству, подобно Кассонелю, сея в умах смуту.

Дьюранд задумался над тем, сколько голосов у членов Совета. Если эти идиоты решили свергнуть короля, им надо одержать верх на Великом Совете и иметь подходящую кандидатуру на роль узурпатора. Но Радомор смолчал, когда Кассонель завел об этом речь, более того, покуда Аильнор был жив, Радомор не имел права претендовать на власть в герцогстве.

Но кто-то ведь умер в Ирлаке!

Кем бы ни был некогда Радомор, измена Альвен и рок, о котором говорил скальд, безвозвратно изменили его. Радомор мог пойти на все что угодно.

Не считая Гесперанда и мятежной Гейтаны, королевство состояло из четырнадцати герцогств. Сюзерен Кассонеля герцог Беоранский будет голосовать за низложение короля. Монервей будет голосовать против, а Абраваналь Гиретский отдаст свой голос за свержение Рагнала разве что только после дождичка в четверг. Кассонель говорил, что сын какого-то герцога крайне недоволен высоким налогом на наследство. О каком же герцогстве шла речь? Кейпэрн? Гелебор? А как насчет вдовы, владеющей Сэрданой и Германдером? Кому она отдаст свой голос?

По соломе на тонких ножках-иголочках пробежал какой-то маленький зверек. Дьюранд потер глаза. Война в самом сердце Эрреста… Она коснется мужчин, женщин, детей — всех, кто связан путами клятв. Война разорвет эти путы, и мир рухнет, расколовшись на тысячи осколков. Разве простые люди станут друг другу доверять, если даже их лорд-повелитель отречется от клятвы, данной королю, и возведет на престол узурпатора?

Когда Дьюранд открыл глаза, в самом верху лестницы он увидел огонек одинокой свечи. Лестница вела в покои Уарина. Пламя разгоралось ярче, и в его отсвете мелькнуло мрачное лицо хозяина поместья. Уарин был не один. Рядом с ним в небольшом круге желтоватого света стоял незнакомец. Дьюранд вспомнил о перчатках.

— Дьюранд, — прошептал один из часовых.

В то же мгновение воин кинулся к лестнице. Дьюранд оступился в темноте, но, вцепившись руками в деревянные ступени, устоял на ногах. Изо всех сил он рванулся наверх. Дверь в доме была одна, но на верхнем этаже было немало окон. Загнанный в ловушку незнакомец вполне мог бежать через одно из них. В конце длинного коридора мелькнул свет, хлопнула дверь. Дьюранд бросился вперед, обрушив па дверь вес всего своего тела.

Склонившийся у окна Уарин резко выпрямился, оборачиваясь; порыв ветра чуть не задул свечу в его руках. Судя по всему, Дьюранд оказался в спальне Уарина. Фигура в черном плаще нырнула в оконный проем.

Огромные псы кинулись на Дьюранда.

— Убери их! — крикнул он, но мощные лапы уже ударили в грудь, опрокидывая на пол, слюнявая морда ткнулась в лицо, оскаленная пасть распахнулась, готовая впиться в горло. Усадьба наполнилась криками. По ступеням грохотали сапоги.