Небесное Око

С этими словами Гоул отправился вниз по лестнице вслед за Радомором, оставив двух стражников и Дьюранда в алькове у выломанной двери, ведущей в абсолютно чужую комнату, в чужом замке, расположенном на расстоянии долгих лиг от Гирета. "Лучше бы я помер от голода", — подумал Дьюранд.

Солдаты молчали, не смея даже перекинуться взглядами. Дьюранд мог представить возмущение и гнев этих людей. Лорд Радомор был героем, преданно служившим королю. И вот он потерял жену, которой верил, и друга, с которым был вместе с детства. И как же месть?

Мужчины стояли на страже, дитя плакало. Прошло два часа долгой осенней ночи. В нескольких шагах от них женщина убаюкивала ребенка. Дьюранд подавил желание войти в покои. Его вмешательство только навредит. Издалека донесся шум. Мужчины кричали. Взвизгнула женщина.

Дьюранд снова взглянул на ладони и вдруг до него донесся еле слышный голос мужчины. Слова были неразличимы, но интонация была умоляющей. Судя по звукам, голос шел из колодца.

Скрипнула чья-то перевязь.

— Господи, — пробормотал ее обладатель. Это был Мульсер.

Дьюранд глянул в просвет лестничного колодца и услышал шум воды. Колодец был сердцем огромной крепости. Звук льющейся воды доносился даже до вершины самой высокой башни. Дьюранд его прекрасно слышал. Значит, должна была слышать и замершая у порога Альвен.

Когда пошел пятый час, на лестнице послышались шаги.

— Смена! — громко крикнул один из двоих поднимающихся солдат. — Ступайте. Пока нас разместили в подвале.

Дьюранд медленно пошел вниз по продуваемой всеми ветрами лестнице. На него навалилась усталость, тянувшая его вниз, словно тяжелая кольчуга. Из-за спины доносилось звяканье доспехов — за ним шел Мульсер и еще один солдат. Они прошли мимо двери, ведущей в трапезную. На деревянном троне отца, сгорбившись, восседал лорд Радомор, слева и справа от него расположились чернецы. У дверей стояла стража, не сводя глаз со слуг, столпившихся в трапезной. С того момента, как крики утопающего огласили своды замка, никто так и не сдвинулся с места. Лица всех людей были искажены от ужаса. Всех, за исключением чернецов.

По дороге в подвал Дьюранд прошел мимо еще одной двери, охраняемой парой солдат. Черные головки гвоздей, кольцо, петли из кованого железа и мощный засов — это была дверь, ведущая к колодцу. Дьюранд оглянулся — он еще мог разглядеть трапезную и одного из чернецов. Чернец повернул голову к Дьюранду, расплылся в кривой улыбке и прижал к губам палец.

На следующий день Дьюранд вместе с Мульсером вновь поднимались по лестнице, ведущей к вершине башни.

— Что с ней будет? — прошептал Дьюранд.

— А что Радомор может сделать? — так же шепотом ответил Мульсер. — Да, ему наставили рога. Не он первый, не он последний. Подуется пару дней, а потом отправит девчонку домой в Акконель. Не думаю, что в Гирете придут в восторг, но кто посмеет возразить Радомору?

Любовь ушла, осталась только политика.

— Он отречется от Альвен, а ребенка оставит себе, — пришел к мрачному выводу Дьюранд.

— Радомору под сорок, в таком возрасте от наследников не отказываются. Да, мать будет тосковать по сыну, но Альвен сама виновата. Она нарушила клятву, принесенную Царю и Царице Небесной.

— Даже мудрые женщины не осмелятся вмешаться.

— Скоро все будет кончено, — кивнул Мульсер.

Они почти дошли, когда на них натолкнулся суетливый мастеровой с коробкой инструментов под мышкой, торопившийся вниз. На верхней площадке красовалась новая дверь: черные головки гвоздей, кольцо, петли из кованого железа и мощный засов — сестрица-близнец той двери, которая вела к колодцу.

Дьюранду показалось, что его преследует злой рок, а судьбой его овладел сам Властелин Тьмы. Радомор смягчится. Он должен смягчиться. Он герой, сражавшийся в авангарде королевской армии. Он чуть не погиб. Он — один из Сынов Атти, кровный родич государя.

"А леди Альвен приходится родней уже мне", — подумал Дьюранд, вспомнив ее черные глаза полные отчаяния.

День прошел в молчании. Альвен так ничего и не принесли — ни еды, ни воды. Пришла ночь, и Дьюранд, лежа на тюфяке в подвале крепости, никак не мог заснуть, размышляя о женщине, заключенной в высокую башню. Что он скажет в свое оправдание, когда предстанет перед престолом Всевышнего? То, что они делали, было фактически убийством дочки герцога. Дочки одного из самых верных вассалов и союзников короля. Может начаться война.

На следующий день Дьюранд вознес молитву, в которой искренне благодарил Небеса — его назначили нести стражу внизу.

Было жарко. Очень жарко.

Гоул назначил ему нести стражу в трапезной, наказав глядеть в оба и никого не выпускать.

Около полудня со стороны главного входа донеслись крики. Дверь распахнулась, и в трапезную кубарем влетел один из стражников. Вслед за ним в зал двумя колоннами шагнули незнакомцы в золотых одеждах. Это были священники. Некоторые из них бросали по сторонам такие свирепые взгляды, которые сделали бы честь воинам-варварам, обретавшимся в дальних пределах королевства.