Небесное Око

Мимо трибун пронесся Конзар, отсалютовав копьем то ли трибунам, встретившим его восторженным ревом, то ли Дьюранду. Посмотрев на толпу, Дьюранд приметил женщину, устремившую на него свой взгляд. Женщина стояла на трибуне для благородных. Дьюранд вздрогнул — он узнал ее. Именно ее он спас от насильников у речки. Только сейчас волосы женщины были не черными, а красными, как кровь.

— Только не это, — простонал Гутред. — Мы только что потеряли троих человек.

С ристалища, понурясь, уходила группа разоруженных рыцарей в помятых доспехах.

Спустя час Дьюранд и Гутред стояли у шатров, пытаясь перевести дыхание. Только что они еле уволокли с поля здоровенного рыцаря из стана Ламорика, получившего ранение в голову. Над рыцарем склонился лекарь, энергично работавший иголкой и ниткой, зашивая рану на лбу, а сам здоровяк лежал спокойно, время от времени прихлебывая из меха вино.

Пока Дьюранд с интересом наблюдал за спорой работой лекаря, Гутред не сводил взгляда с ристалища.

— Черт! Опять! — Гутред сорвал с головы шлем-котелок и со всей силы ахнул его об землю. — Еще один! Долго мы так не продержимся. Чудесное представление Ламорик решил показать главному герольду!

Дьюранд заприметил на ристалище стоящего на коленях рыцаря:

— Значит, теперь мы потеряли восьмерых? — уточнил он.

— Или девятерых. С тем же успехом их может быть уже девять. Дорого же они нам обойдутся.

Дьюранд знал, что согласно турнирным правилам доспехи, лошадь и оружие поверженного рыцаря переходят победителю, и чтобы получить их назад, придется заплатить выкуп.

— Давненько нам так не везло, — Гутред склонился, чтобы поднять с земли брошенный в сердцах шлем. Подняв его, он смерил Дьюранда подозрительным взглядом и с ехидством произнес. — Ты, видать, удачу приносишь.

Казалось, этот день никогда не закончится. Люди Ламорика постепенно начали впадать в отчаяние. Буквально час назад им пришлось устроить драку с оруженосцами из лагеря противника. Выбитый из седла рыцарь Ламорика грохнулся прямо под ноги Дьюранду. Естественно, люди Ламорика не могли стоять, сложа руки, и смотреть, как их рыцаря волокут в стан врага.

— Пошли, — буркнул Гутред, — его необязательно держать за ручку, — он кивнул на рыцаря с рассеченным лбом. — Вот увидишь — глазом не успеешь моргнуть, а он уже будет на ристалище. Сдаваться вместе с остальными.

Толпа взревела.

— Черт, в чем еще дело? — проворчал Гутред и, расталкивая толпу, принялся пробираться к ристалищу. Дьюранд последовал за ним. Энергично работая локтями, они пробились в первый ряд.

Дьюранд увидел, как закованный в красные доспехи Ламорик, спрыгнул с коня на землю, шагнув к поднимающемуся из грязи оглушенному рыцарю, которого он вышиб из седла. Рыцарь, склонившись, поднял с земли щит, украшенный замысловатым узором из синих и желтых камней.

— Святые угодники! — воскликнул Гутред. — Ламорик выбил самого Морина Монервейского.

Всем было ясно, что выкуп за одного только Морина может покрыть все расходы по оплате коней и доспехов всех рыцарей, которых они потеряли в тот день.

— Он может взять его в плен? — выдохнул Дьюранд.

— Заткнись, — прозвучало в ответ.

Ламорик, видимо, решил предстать перед толпой зевак благородным рыцарем. Он терпеливо ждал, пока Морин не поднимет щит и меч.

— Давай!

— Хватит нежничать!

Толпа хохотала.

Как только Морин встал на изготовку, Ламорик поднял в салюте меч. Морин последовал его примеру и сразу же бросился в атаку. Мечи со скрежетом скрестились, противники отпрыгнули, чтобы через мгновение вновь обрушить друг на друга град смертоносных ударов.

Лорд Монервей был быстр и ловок, однако Дьюранд заметил, что Морин слегка припадает на правую ногу, которую, видимо повредил во время падения с лошади. Это могло дать Ламорику столь необходимое преимущество.

Противники кружились.

— Давай же, давай. Вспомни, чему тебя учил Кон, — процедил сквозь зубы Гутред.

Морин сжался, словно гадюка, готовая к броску. Он понимал, что из той позиции, которую он занимал, ему не достать Ламорика. Неожиданно Ламорик рванулся вперед, высоко подняв красный щит. Морин начал разворачиваться, раскрываясь, занося клинок… слишком медленно. Снова скрестились мечи, удар шел за ударом, и вот меч Ламорика, преодолев защиту, опустился на колено Морина. Лорд Монервея отпрыгнул, сжавшись от боли. Стальной наколенник выдержал удар, но что стало с коленкой, которая скрывалась под ним, оставалось только гадать.

Кто-то из рыцарей Морина бросился на помощь своему господину. Дьюранд сам был готов кинуться с кулаками на мечи. Однако лорд Морин выпрямился, жестом остановил своих рыцарей и поднял меч, салютуя своему противнику. Он был отважен, но кто может сражаться, не двигаясь при этом с места?

Ламорик кинулся в бой, рассчитывая, что скорость и напор дадут ему необходимое преимущество. Как ни удивительно, но израненному лорду Монервея удавалось отражать все удары, градом сыпавшиеся на него. Он был искусным мечником, а кроме того, старше Ламорика на тринадцать лет.