Небесное Око

Когда корабль отправился в путь, мелкая морось сменилась штормом, поднявшим высокие волны, которые с грохотом обрушивались на скалистые берега озера. Буйный ветер мотал корабль словно скорлупку, хлестал по щекам людей. Сквозь рёв бури слышались отрывистые команды капитана, отдававшего приказы великану-матросу, стоявшему за штурвалом. Сгрудившиеся на палубе люди смотрели, как слева и справа по борту корабля то исчезают, то появляются вновь проклятые берега Гесперанда и Мерчиона — земель, где не осмелится высадиться ни один здравомыслящий человек. Видели они и морских чудовищ, рыскавших в глубине, — даже эти твари страшились поднявшегося шторма.

Ламорик оставался на носу корабля, который то вздымался, то опускался. Сам Дьюранд находился в середине корабля, привязанный к перилам, чтобы перекатывавшиеся через борт волны не смыли его в пучину. Вместе с остальными он пытался успокоить ржущих и беснующихся от страха лошадей.

Наконец на второй день пути вдалеке показались шпили Акконеля. Шторм и ливень сменился на морось, напомнив рычащего сторожевого пса, прячущегося в конуру. Все на корабле были бледны и промокли до нитки. Корабль приблизился к причалу, и моряки, переругиваясь с портовыми рабочими, принялись кидать швартовые. Среди моряков, словно призрак, показался Ламорик. При виде лорда, люди переставали ругаться, некоторые стягивали шляпы. Перегнувшись через леер, Ламорик тихим голосом спросил:

— Вы были здесь, когда нашли мою сестру?

Большая часть рабочих принялась чесать затылки или привязывать швартовые, делая вид, что не расслышала вопроса, однако один кривоногий мужчина оказался храбрее своих товарищей.

— Ваша светлость, её привезли прямо сюда. Её заметила Альмора.

— Альмора?

Она была младшей сестрой Ламорика — весёлой, черноволосой девчушкой.

— Поговаривают, что девочка неожиданно пробудилась от крепкого сна и побежала на самый верх башни Гундерика.

«Альвен тоже сидела в башне», — подумалось Дьюранду.

— Альмора выглянула в окно башни и увидела плывущий чёлн, а в нем лежала Альвен со свечой в руках. Вся в белом. Казалось, она спала.

— Ты это видел сам? — еле выговорил Ламорик. Его руки ходили ходуном.

— Это видели моя бабка и сестра, ваша светлость. Мудрые женщины ещё до зари знали о том, что к нам направляется чёлн. Ваш брат приказал рыбакам перехватить чёлн, прежде чем он попадёт в Сильвемер и сгинет навеки.

Ламорик кивнул. В его глазах стояли слезы.

— Я прибыл сюда, чтобы похоронить свою сестру, — наконец произнёс он.

Рабочий замолчал, опустив голову, и Дьюранд понял, что за слова сейчас прозвучат. Никто из присутствующих не смел поднять взгляд на Ламорика.

— Все кончено, ваша светлость. Ваш отец похоронил её сегодня утром, — сказал рабочий.

Ламорик выпрямился, вздёрнув подбородок. Люди, окружавшие его, отшатнулись увидев выражение его лица.

— В таком случае я отправляюсь в Святилище, — твёрдо сказал молодой лорд.

Быстрым шагом Ламорик прошёл мимо перевёрнутых рыбачьих лодок и сушащихся снастей. Большая часть людей осталась в порту, охранять припасы и лошадей. Дьюранду повезло — он сопровождал молодого лорда, поскольку вместе с ним в Святилище отправился Гутред, а также сэры Эйгрин и Конзар.

Ламорик проскользнул в Фейские ворота. Колокола звонили, оповещая жителей города о том, что наступило время гасить огни. Лавочники закрывали огромными ставнями лавки, поблёскивали влажные от мороси вывески трактиров. Рыцари прошли мимо закусочной «Водяные часы», в которой Дьюранд некогда любил коротать долгие вечерние часы. На улицах стоял запах навоза, выгребных ям и влажного камня: все как обычно и все вроде бы незнакомо. Они приближались к цитадели. Улицы становились все уже. Где-то вверху, на крышах, хлопали крыльями голуби. Они свернули за угол. Дьюранд полагал, что дальше они пойдут к башне Гундерика, но молодой лорд направился к Святилищу. Белые шпили храма, воздвигнутого во времена Великого Царства, когда короли Эрреста правили всей Аттией, возвышались над сгрудившимися подле него лавками и дворцами советов гильдий.

В Святилище вели резные дубовые ворота, столь огромные, что дерева, из которого они были сделаны, вполне хватило бы на целый боевой корабль. Чуть ниже в ворота была вделана небольшая дверь. Ламорик взялся за дверное кольцо, терявшееся среди искусной резьбы, и постучал.

Они стояли и ждали. Ламорик не обернулся к ним и не проронил ни слова. За их спинами на сто ярдов вдаль простиралась опустевшая улица. Неожиданно дверь со скрипом отворилась. Из-за неё показалась морщинистая рука, жестом пригласившая их войти. Огромный неф храма наполняли горящие восковые свечи, отбрасывая свет на древние колонны, украшенные резьбой с изображением бегущих животных и переплетающихся ветвей. В тридцати шагах от них, в глубине бокового нефа, сверкая огнями, горел целый лес лампад и свечей. Дьюранд смог разглядеть длинный саркофаг и вспомнил о приснившейся ему женщине, одетой в белое.