Небесное Око

Гермунд остановился. Теперь они слышали лишь шум реки. Дьюранд сглотнул. Гермунд начал было поворачиваться к нему, растягивая губы в улыбке, как вдруг звук влажного шлёпка повторился. Ещё один шлёпок. И ещё один. Звучавшие в тумане жуткие звуки лишали мужества, заставляя кровь стыть в жилах, но Оуэн и не притронулся мечу. Дьюранд не имел желания первым выхватить клинок из ножен. Его пальцы крепко сжали рукоять топора. Дьюранд захватил с собой топор, чтобы рубить опоры моста, но он вполне может сгодиться и в бою.

Гермунд тронул поводья и медленно двинулся вперёд. Оуэн кинул недоверчивый взгляд на Дьюранда. В звуках, доносившихся до них, не было угрозы, однако никто из троих не понимал, кто издавал эти жутковатые шлёпки. Они подошли к самому берегу и увидели, что река изгибается, исчезая за крутым поворотом. Там, за излучиной, что-то мелькнуло, и раздался очередной шлёпок, брызнули капли воды.

Гермунд замер и медленно, словно против воли, тронул поводья, направив коня за поворот.

— Господи, — раздался его голос.

— Что ты видишь? — спросил Дьюранд.

Гермунд словно окаменел. Оуэн спешился и, выхватив из ножен огромный меч, направился к Гермунду. Увидев картину, представшую перед скальдом, гигант застыл на месте.

— Что там?

Так и не получив ответа, Дьюранд спрыгнул с лошади и, подойдя к замершему рыцарю и скальду, увидел то же, что и они.

На заросшем травой берегу одиноким зубом торчал огромный камень, на котором лежала груда мокрой одежды. Спустя мгновение, мелькнула рука и ещё одна мокрая туника шлёпнулась на вершину валуна. Дьюранд сделал ещё один шаг. Теперь он мог разглядеть круглое лицо женщины, а может быть, и девушки. Прачка. В свете разгорающейся зари он увидел её щеку цвета сырого теста. Прачка сидела на корточках у вороха грязной одежды. Женщина полоскала в воде синюю тунику, измазанную чем-то тёмным.

Неожиданно прачка повернулась к Дьюранду лицом, и он вздрогнул, увидев чёрные сверкающие глаза, вокруг которых темнели синяки. Но не это потрясло Дьюранда. Лицо женщины, словно морда форели, которую выловили из пруда, не выражало никаких чувств и эмоций. Несчастная была слабоумной. Дурочкой.

Дьюранд понял, сколь глупо он выглядит с мечом в руках. Казалась, женщина была готова сорваться с места и пуститься наутёк. Дьюранд положил клинок на траву и показал прачке пустые ладони. Женщина вскочила и повернулась к реке, собираясь прыгнуть в воду. Она была маленького роста и сутулой.

— Не надо, — успокаивающее произнёс Дьюранд. За спиной что-то крикнул Гермунд, но Дьюранд не обратил на него никакого внимания. Сейчас главным было спасти женщину.

Прачка попятилась. Восковый лоб выдавался вперёд, нависая над оплывшими чертами лица. Все внимание Дьюранда было приковано к её глазам. Он никогда не видел таких чёрных глаз. Зрачки были огромными, заполнившими всю радужку, а белки только подчёркивали их черноту. Перед Дьюрандом был не человек. Потрескавшиеся губы расползлись в стороны, обнажая частокол белых зубов-игл.

— Дьюранд, — прошипел Гермунд.

— Назад, — прокаркала женщина.

— Что?

— Н-а-а-з-а-а-д.

— Дьюранд, не стой у неё на дороге! — крикнул Гермунд.

— Прошу, — жуткое создание скрутило синюю тунику, выжимая её. — Короли. Королей вижу я. Все скажу. Спрашивай чего хочешь. Все скажу. Только отпусти. Отпусти.

— Все скажешь?

— Дьюранд, нет! — Гермунд вцепился в его руку и рванул с такой силой, что Дьюранд чуть не упал в реку.

Стоило Дьюранду на мгновенье отвлечься, как женщина, подхватив лежавшую у валуна одежду, бросилась прочь, прыгая по камням, наполовину погруженным в воду. По какой-то причине она боялась коснуться водной глади, словно глубина реки даже у самого берега была не меньше тысячи фатомов.

— Во имя всех святых, кто это был? — прошептал Дьюранд.

— Прачка, — Гермунд растопырил пальцы в знаке Небесного Ока.

— Чего?

— Прачка. Нам повезло. — Скальд окинул взглядом крутую насыпь, спускавшуюся прямо к берегу.

— Владыка Небесный, ты о чем?

— Она — одна из проклятых. Вернее они.

— Она что, пришла в наш мир только ради того, чтобы постирать себе одежду?

— Это не её одежда. Погляди под ноги.

Они стояли как раз на том месте, где женщина, склонившись над рекой, стирала рубахи. В свете нарождающейся зари Дьюранд увидел, что вся земля перемазана кровью. Кровью был забрызган и валун. В ноздри бил жуткий запах.

— Она стирает одежду тех, кто скоро умрёт. Кое-кто говорит, что она скорбит об обречённых, кто-то — что она радуется грядущей смерти. Она бы многое смогла тебе рассказать, — прохрипел севшим голосом Гермунд и покачал головой — Очень многое.

— Ты о чем?

— Говорят, она знает, чьи одежды стирает, и ей ведомо, как человек умрёт. А ещё говорят, что она может назвать тот день, когда возьмёт в руки и твою рубаху, перемазанную кровью. Впрочем, кому под силу жить, зная, день своей смерти?

Оуэн уставился на реку, сжимая в руках меч.

— Владыка Небесный, — прошептал он.

— Дьюранд, говорят, для того чтобы узнать свою судьбу, достаточно преградить ей путь к воде.

Оуэн переступил с ноги на ногу: