Небесное пламя. Персидский мальчик. Погребальные игры (сборник)

– Таковы, – обращался он к стене двора, – были услуги, великодушно оказанные нашим городом твоему отцу Аминте. Но раз уж я говорил о вещах, естественным образом лежащих за пределами твоей памяти – поскольку тогда ты еще не был рожден, – позволь мне назвать и те благодеяния, которые ты увидел и принял сам.

Демосфен сделал паузу; в этом месте Филипп будет озадачен.

– И старейшие из твоего народа подтвердят сказанное мною. Ибо после того, как твой отец Аминта и твой дядя Александр оба погибли, ты же сам и твой брат Пердикка были детьми, Эвридику, твою мать, предали люди, назвавшиеся ее друзьями, и изгнанный из страны Павсаний вернулся, чтобы предъявить свои права на трон, – ведомый благоприятным случаем и не лишенный поддержки.

Декламируя на ходу, Демосфен сбился с дыхания и был принужден остановиться. Внезапно он осознал, что мальчик-раб спрыгнул со стены и идет за ним по пятам. Мгновения хватило, чтобы Демосфен вспомнил былые годы насмешек и унижений. Он резко обернулся, ожидая увидеть ухмылку или непристойный жест. Но мальчик смотрел серьезно и прямо, в его открытом лице и чистых серых глазах не чувствовалось издевки. Его, должно быть, словно скотину, привлеченную флейтой пастуха, захватила единственно новизна жестов и модуляций… Дома привыкаешь к слугам, снующим во время репетиций взад-вперед.

– Поэтому, когда наш полководец Ификрат вошел в эти земли, Эвридика, твоя мать, послала за ним и – что подтвердят все бывшие при этом – подвела к нему твоего старшего брата Пердикку, а тебя самого, крошечного ребенка, посадила ему на колени. «Отец этих сирот, – сказала она, – когда был жив, принял тебя как родного сына…»

Демосфен остановился. Пристальный взгляд мальчика, казалось, пронзал ему спину. Внимание тупого невежды, глазевшего на него, как на какого-то фигляра, начинало раздражать Демосфена. Оратор сделал нетерпеливый жест, словно отгоняя собаку.

Мальчик отступил на несколько шагов и остановился, глядя снизу вверх; его голова слегка запрокинулась. На довольно напыщенном греческом, с сильным македонским акцентом, ребенок сказал:

– Прошу вас, продолжайте. Говорите об Ификрате.

Демосфен изумленно глянул на мальчика. Его, привыкшего обращаться к тысячам, самым нелепым образом смутил один-единственный, неведомо откуда взявшийся слушатель. Кроме того, что это могло означать? Одетый как раб паренек явно не мог быть мальчишкой-садовником. Кто послал его и зачем? При ближайшем рассмотрении оказалось, что ребенок чистый, даже волосы вымыты: легко догадаться почему, особенно при такой красоте. Юный любовник гостеприимного хозяина, без сомнения выполняющий секретные поручения царя! Для чего он подслушивал?

Демосфен не впустую прожил тридцать лет своей жизни среди интриг. Его ум за считаные мгновения перебрал десяток вариантов и возможностей. Кто-то из ставленников Филиппа пытается загодя узнать содержание его речи? Но мальчик слишком мал для шпиона. Что же тогда? Послание? Но для кого?

Демосфен и раньше был уверен, что один из десяти афинских послов куплен Филиппом. В дороге ему казалось, что он вычислил этого человека. Он начал подозревать Филократа. На какие деньги выстроил тот свой большой новый дом и купил сыну упряжку для ристаний? Манеры Филократа переменились, едва посольство приблизилось к Македонии.

– Что с тобой? – спросил мальчик.

Демосфен осознал, что за ним, поглощенным своими мыслями, наблюдали. Беспричинный гнев овладел им. Медленно и отчетливо, на том бытовом греческом, к которому прибегают в разговоре с рабами, он произнес:

– Чего ты хочешь? Кого ищешь? Где твой хозяин?

Мальчик покачал головой, начал было говорить, но внезапно передумал. На греческом более правильном и с меньшим акцентом, чем прежде, он сказал:

– Не скажете ли вы мне, Демосфен еще не вышел?

Даже самому себе Демосфен не признался, что чувствует себя оскорбленным. Прочно въевшаяся осторожность заставила сказать:

– Все мы, послы, одинаковы здесь. Можешь сказать мне, чего ты хочешь от Демосфена.

– Ничего, – ответил мальчик невозмутимо. – Я только хотел посмотреть на него.

Скрытничать дальше не имело смысла.

– Я Демосфен. Что тебе нужно?

Мальчик улыбнулся одной из тех улыбок, которыми вежливые дети встречают неуместные шутки взрослых.

– Я знаю, какой он из себя. А кто вы на самом деле?

О, какие глубины разверзались под ногами! Бесценная тайна могла быть заключена в их словах. Подобные секреты нужно узнавать во что бы то ни стало.

Демосфен инстинктивно оглянулся. Дом был полон глаз; как удержать мальчишку, если он сбежит или начнет кричать, потревожив это осиное гнездо? Часто в Афинах, во время дозволенных законом допросов рабов, Демосфен стоял рядом с дыбой. Пытки были разумной необходимостью: если бы рабы не боялись закона больше, чем своих хозяев, их свидетельство ничего бы не значило. Иногда допрашиваемые были не старше этого мальчика – при дознании нельзя проявлять мягкосердечие. Но здесь, посреди варваров, Демосфен не имел под рукой ни одного законного средства. Он должен был сделать многое, обойдясь малым.