Небесное притяжение

Через два дня (по тому времени срок вполне приемлемый) паровичок дополз до Москвы, и Володя Мясищев, юноша неполных восемнадцати лет, вошел в подъезд дома по Токмакову переулку близ Разгуляя, где жили его родственники. Наутро он пешком отправился в Высшее техническое училище, расположенное в районе с непоэтичным названием — Коровий брод. Время отваги, как Бальзак называл юность, потребовало от Володи решительных действий.

Alma mater на Коровьем броде

Первое знакомство с Московским высшим техническим училищем произвело на Владимира двойственное впечатление. Поразили залы, кабинеты, их строгая величавость и монументальность. Несколько удивили преподаватели, да и студенты. Педагоги явно старорежимного толка, среди студентов заметно мало лиц пролетарского происхождения. Распахнутые вороты и косоворотки в основном мелькали в приемной комиссии. Впервые в прославленное училище принимались выходцы из рабоче-крестьянской среды, притом вне конкурса.

Владимир подошел к одному из столов, за которым сидел средних лет мужчина с русой профессорской бородкой, то и дело поправлявший пенсне и покашливавший.

— Что вам угодно, молодой человек? — произнес он, глотая некоторые звуки, отчего «человек» прозвучало как «чек».

— Хочу поступить учиться.

— Сначала надо школу окончить.

— Я уже окончил.

Человек с бородкой с сомнением оглядел худую фигуру юноши, покашлял:

— Ну-с, хорошо, покажите аттестат.

Удостоверившись, что Мясищев В.М. действительно имеет право поступать в высшее учебное заведение, преподаватель неожиданно спросил:

— У вас есть протекция?

Володя недоуменно пожал плечами.

Словно спохватившись, ученый муж деланно постучал двумя пальцами себе по лбу.

— Ах да, сейчас это не принято. Иные времена!..

Потом он вдруг решил поинтересоваться математическими знаниями Володи и задал алгебраическую задачу. Володя решил ее без особых усилий.

— Ну-с, юноша, кое-что в математике вы смыслите. Давайте ваши документы. Во всяком случае, не худший вариант по нынешней-то ситуации, — и он как-то косо по смотрел на Володю.

Первый разговор на пороге знаменитого вуза оставил в душе Мясищева неприятный осадок. Впрочем, удивляться не приходилось. В стенах бывшего Императорского училища шла острая борьба. Одни профессора, и в первую очередь Николай Егорович Жуковский, безоговорочно приняли Советскую власть, участвовали в создании принципиально новых организаций, таких, как Центральный аэрогидродинамический институт (ЦАГИ), другие выжидали, третьи выступали против.

В конце декабря 1919-го в совет МВТУ поступила декларация с протестом по поводу участия революционного студенчества в органах управления училищем. «Научная техника не имеет никакой связи с политикой», — утверждали преподаватели, подписавшие декларацию. Рабочая прослойка среди студенчества все еще была ничтожной.

Выпуск дипломированных специалистов резко сократился. Если в 1917 году из стен училища вышло 276 инженеров, то в следующем, 1918 году — 146, а еще через год — только 79. А страна остро нуждалась в квалифицированных кадрах.

Почти одновременно с поступлением Мяюищева и его сверстников в МВТУ здесь организовали курсы по срочному выпуску инженеров. Бывшие студенты — в красноармейских шинелях, опаленные горячим дыханием гражданской войны, в промасленных картузах, работающие на восстанавливаемых заводах — возвращались в родные стены, где проходили ускоренный курс по специальной программе. Успеху способствовали фонды прекрасной библиотеки из полумиллиона томов, отлично оборудованные лаборатории, учебные мастерские. Только на механическом факультете, куда поступил Мясищев, насчитывалось десять лабораторий.

В том же двадцатом году на Разгуляе был открыт рабочий факультет МВТУ. Недавние солдаты, рабочие парни и девчата, командированные партийными и профессиональными организациями, готовились здесь для поступления в училище. Конечно, уровень их знаний был разный, чаще всего низкий. Не все преподаватели рабфака хотели это учитывать. Однажды один рабфаковец спросил у преподавателя математики, что такое интеграл? Тот в ответ разразился гневной тирадой: «Позор этого не знать! В Германии даже лошади, и те интегрируют!..»

Владимир Мясищев был в числе 500 студентов, принятых в МВТУ. Вначале их разбили на 20 групп — по 25 человек в каждой. В течение двух месяцев они изучали математику. Затем — сокращенный семестр до января. Так началась учеба в вузе, которому Мясищев обязан выбором профессии авиационного конструктора.

Надо сказать, занятия тут во многом отступали от привычной системы, применяемой в вузах. Каждый студент мог сдавать зачет или экзамен по любому предмету, как говорится, по своему желанию, без учета последовательности изучения той или иной дисциплины. Никто, например, не неволил сдавать математику раньше курса деталей машин… В итоге часто возникала парадоксальная ситуация: многие совладали с экзаменами за третий курс, не сдав ряд предметов первого курса.