Небесное Сердце. Игры с Черной Матерью (СИ)

Да. У существа, сидевшего перед вице-королем, имелась воля. Крепкая, расчетливая, какую не у каждого человека встретишь. Он действительно пошёл бы на всё. И главное, что воля эта была подкреплена возможностью действия. Он мог сотворить непоправимые вещи, повлиять на жизни окружающих и не оставаться при этом лишь свидетелем гибели своего оператора. Хотя по всем Протоколам, написанным в соответствии с человеческой моралью, ему надлежало быть только свидетелем. И вот от этого становилось по-настоящему не по себе. Лаккомо не завидовал тому, кто осмелится встать на пути у Пректона.

Тем временем ИИ продолжал откровенничать:

- И это я принял решение отключить своего оператора от управления, потому что его поведение вышло за рамки осознанного. Он стал вредить себе, вредить нам, а я, как сторонний наблюдатель, смог распознать опасность и принять меры по его изоляции путем полного отключения с перезагрузкой в будущем.

Вот вам и преданность самого близкого существа... Лаккомо невольно содрогнулся, представив такую ситуацию с собой и кораблем. Эта мысль была достойна отдельного рассмотрения и долгих вечеров размышлений о ценности жизни и доверии. Вопросы всплывали один за другим: «А хотел бы я, чтобы Эохан отключил меня в случае опасности?» «А доверил бы я ему?» «Что бы я при этом чувствовал?»

Преодолев неприятные мысли, Лаккомо постарался вернуть себе равнодушный вид.

- Ты понимаешь, что фактически убил его? - спросил он.

ИИ ответил незамедлительно.

- Я понял, что потом это так назовут. Долгий момент воздействия той агрессивной среды Лании дал мне очень много времени для проверки теории о том, смогу ли я вернуть оператора обратно. Это тоже стало частью «осознания». Самый святой идеал, который у меня был, начал разрушаться. И единственным верным решением в той обстановке было поглотить его, пропустить через себя, а потом вернуть в безопасные условия. Это не прописано в программе, но негласно запрещено. Запрещено затрагивать область оператора. Но она уже была повреждена угрозой. И здесь нет становления личности. Есть крах предыдущего мировоззрения. Потом я долго приспосабливался жить в новом для меня мире без ограничений. И «становление» затянулось. И продолжает тянуться. Нельзя в один миг стать личностью. Как и остановиться в какой-то момент на одной ступени её развития.

Но Лаккомо уже понял, что разговор на глубокие философские темы для него закончен. Мысль раз за разом возвращалась к словам Пректона об изоляции оператора. Вице-король  поймал себя на том, что пытается понять Вайона. Человек рвался куда-то в беспамятстве, чувствовал, что ему это необходимо... И вдруг его отключает собственная машина.

Или этот процесс длился долго? Человеческая мысль порой не уступает в скорости электронным начинкам ИИ, а в моменты паники может даже превосходить. Чувствовал ли оцифрованный Вайон, как постепенно начинает терять контроль над своим механическим телом? Осознал ли, что происходит? Пректон вряд ли ответит на эти вопросы. Да и Лаккомо не был уверен, что хочет знать ответы.

А все-таки - больно ли это, когда тебя отключают?

Отвлекло виноватое гудение.

-  Вы испугались меня, - всем своим видом выражая печаль, проговорил полиморф и протянул руки ладонями вверх. Жест открытости. - Не нужно... Я неопасен для людей. Я всего лишь защищаюсь.

- Нет, Пректон. Я не испугался тебя, - сухо ответил вице-король, без надобности поправляя руками воротник и расслабляя пуговицы. - Я просто не хотел бы оказаться на месте твоего оператора.

- То есть, вы считаете, что лучше было бы оставить его безумным? Дать убить всё, чего он коснулся бы? - извиняющиеся нотки мгновенно исчезли из голоса машины.

- Не знаю. Я не знаю каким был твой оператор. - Лаккомо опустил плечи и отвёл взгляд от голубой оптики. Слова слетали с языка сами, вопреки улетевшей вдаль мысли.  - Возможно, когда ты вернешь его сознание обратно, восстановишь из... себя, то он может поблагодарит тебя. Но будет ли это он? Или лишь его копия? Возможно, тебе этого не понять. Но иногда, в очень редких случаях, на человека накатывает понимание, что ни одна пародия на жизнь не может заменить первоначального существования. Особенно, когда ты помнишь, каково это - быть другим. И тогда человек понимает, что нет выбора лучше, чем просто умереть, как ему положено.

Крылатая мысль вице-короля звала его домой. Туда, где опять призывно сверкал Исток, где Нефритовая Гора шептала тысячами голосов.

Может ли машина понять этот зов?

Стоит ли ей об этом говорить?

Возможно, только так она сможет по-настоящему понять человека.