Небесное Сердце. Игры с Черной Матерью (СИ)

В суматохе мыслей я пытался сообразить, могу ли я списать свои поступки, в конце концов, на беспечность по причине усталости. Думал, могу ли я приложить в доказательства заключения от врачей... Но, как назло, я пренебрегал медпунктом даже на родном корабле, а адмиралтейских врачей и вовсе никогда не вызывал.

Что же я могу сказать?

Что?

...Эохан? Ты ещё меня слышишь?

- Нарушать договор с ОКФ и разрушать целостность Федерации по причине халатности вы не могли, так как доказательства вашей профессиональной пригодности - последние блестящие боевые заслуги. Следовательно, вы сделали это намеренно и в здравом уме.

А нужны ли им вообще доказательства?

- Я обвиняю вас в предательской и диверсионной деятельности, направленной против Федеративного Содружества, в том числе и против вашей родины.

Что?..

Против Тории?!

Больно кольнуло в сердце. Ватные ноги, казалось, вот-вот подкосятся.

Как они могли? Как посмели! Обвинять меня в измене Тории. Родной планете. Вы что уже, совсем?...

Но нет, надо подумать, не всё так просто. Я соберусь и буду думать!

А ведь правда. Всё вышло намного сложнее, и это не глупость, не шутка, а безобразная ловушка. Попытка поймать меня на слове, на жалком оправдании в порыве чувств, которых я не имею права проявить. Вы ведь планировали это? Собрали все эти декорации, людей и целый процесс только чтобы поймать меня на одной эмоции. Торийца - на священной любви к родине.

Суки...

Посмей я сказать, что не предавал родину, покажи я это любым жестом или намёком - я поставлю её в один ряд с сепаратистами: Бордом, Флайтоном и Рокконом. Вскроется весь тайный союз, брата замучают обвинениями и проверками, а в худшем случае Цинтерра объявит Тории долгожданную войну. Пока я буду отбывать срок за решеткой, лишенный всех прав и корабля.

Любовью и преданностью родине - я поставлю её под прицел.

Но если соглашусь с обвинением, то у меня есть шанс взять всю вину в измене только на себя. Да, я попаду в список предателей и встану в строй сепаратистов. Хотя, я там окажусь при любом исходе. Но так они назовут меня изменником Тории и потребуют от брата принять меры в отношении меня. А он что? Максимум публично подпишет лишение гражданства и я уеду жить в колонии, куда и так собирался отправиться после службы. Неплохой выбор. Зато я освобожу планету от подозрений. Посижу за решеткой, не гордый.

Спокойно... Все ещё не так плохо. У меня будет время, будет отдых, да, я отойду от политической игры на несколько лет, отсижусь. Но это ещё неплохо.

Главное - быть спокойным. А если не соглашаться вообще, то смогу подать на обжалование, пока буду сидеть за решеткой.

- Что вы можете сказать на это, генерал Сан-Вэйв? - спросил судья.

Я обернулся к широкоплечему грузному судье в белом балахоне и прямоугольном колпаке. Воплощенному символу чистоты и правосудия. И с чего они взяли, что правосудие должно быть в таком дурацком колпаке?

- Ничего.

- И вы не представите никаких доказательств в свою защиту и отрицающих убеждение генерала Тармета?

- Нет. Все предоставленные мною доказательства лежат неопровержимыми фактами перед вами, уважаемый Суд. Убеждения генерала - лишь логические доводы, основанные на его мнительности и не поддерживаемые ни одним весомым доказательством.

Как же я хочу быстрее уйти от этого яркого света.

- В таком случае, генерал Тармет, вы можете присаживаться, а Суд просит тишины для вынесения решения.

И почему именно сейчас я так сильно хочу домой? На родную Торию, которую я люблю, несмотря на дворцовых придворных. В любимый Лазурный Берег, где готовят лучшую рыбу и маринованных в соусе улиток. Даже во Дворец, где я безвылазно провел первые тридцать лет жизни и ещё, как дурак, считал его золотой клеткой.

Хочу домой. Прочь отсюда. Куда угодно, но на планету, на нее, родную. Чтобы упасть грудью в траву и обнимать, ласкать пальцами песок и камни, слышать сердцем её низкий и баюкающий гул. Потом перевернуться на спину и подставить лицо Ветру, а босые ступни пусть омывает теплая Вода. И всё это под куполом Отца-Неба, в руках безмятежных стихий, таких щедрых, таких отзывчивых.

Таких родных и незаменимых.

Какой же дурак я был, что не понимал этого раньше.

- Суд готов вынести своё решение! - огласил судья, спустя несколько минут.

Кажется, меня начало шатать, но я старался вслушиваться внимательно.

- Провозглашается приговор. Военный Суд рассмотрел дело по обвинению Лаккомо Сан-Вэйва в совершении преступлений по статьям Уголовного Кодекса Федеративного Содружества о государственной измене и шпионаже, а так же в совершении проступков, повлекших нарушение подписанного военного контракта с Объединенным Космическим Флотом. Согласно обвинению органов Департамента Безопасности....

Я плохо слышал это занудное бормотание. Казалось, ещё пару минут, и колени просто согнутся от слабости. Но надо достоять, вытерпеть, сейчас, скоро, всё это кончится, и меня отведут куда-нибудь, посадят, я, наконец, что-нибудь съем.

Свет раздражал, я начинал плохо различать окружающих. Всё смешалось в равномерную мутную кашу с редким вкраплением одинаковых лиц.

Надо держаться.