Небесные драконы. Небесный Вейр

— Я не думал об этом, — признался Р’ней. — Я хотел попросить Тарию, чтобы Корант’а отнесла Роверт’ купаться, когда мы закончим. Я предполагал, что мы испачкаемся, — он посмотрел на свою тунику и щелчком сбил комок грязи с себя.

— А, может, Тазит’ поможет копать? С ним будет быстрее, — спросила Ксинна.

Р’ней покачал головой, — Не думай, что я не ценю твоё предложение, но… — он сделал паузу, так как Роверт’ начал яростно выбрасывать наружу грязь своими задними лапами. Маленький коричневый — уже не такой маленький, как прежде — был явно в восторге от игры, которой его попросили заняться.

— Я уже рассчитал производительность Роверт’а, а теперь придётся всё пересчитывать для Тазит’а, — сказал Р’ней. Ксинна подняла бровь и медленно покачала головой, словно пытаясь понять, помнит ли он, что она не обучалась кузнечному делу. Р’ней вздохнул.

— Так будет проще, — сказал он коротко. Ксинна отошла, пожав плечами, и стала наблюдать, пока ей не надоело.

— Пойду, проведаю остальных, — сказала она, направляясь к клетке Мяучел. Тазит’ уговорил её разрешить ему остаться, увлечённый игрой маленького коричневого.

— Попроси хорошенько Р’нея, может, он позволит тебе присоединиться к нему позже, — крикнула Ксинна, помахав рукой своему синему. Тазит’ тоскливо урчал, вытянув шею вниз к коричневому наезднику и вращая горевшими зелёным огнём фасеточными глазами, в надежде очаровать кузнеца.

— Подождём, Тазит’, - сказал Р’ней, лениво почёсывая глазные дуги синему. — Сначал посмотрим, что получится у Роверт’а.

Джирана уже не спала, когда Ксинна подошла к клетке. Она стояла у решётки, вытянув руку, чтобы погладить ближнего Мяуса. Ксинна бросилась к ней, увидев это, подхватила ребёнка на руки и откатилась с ней на руках.

— Никогда не делай так! — кричала Ксинна, а напуганная Джирана залилась слезами. — Нельзя доверять Мяусам!

— Я только гладила его, — кричала в ответ Джирана. Тария проснулась от шума и испуганно смотрела на них.

— Кажется, я задремала, — сказала она виновато. Ее глаза сузились, когда она увидела такую живописную картину. — Что ты делаешь с Джираной?

Ксинна быстро объяснила, и Тария покачала головой, — Они бы не причинили ей вреда.

— Как и Корант’е, — возразила горячо Ксинна. — Они терзали бы её сначала, вероятно, искалечили, а потом… — она замолчала, видя растущий страх в глазах Джираны, и глубоко вдохнула, чтобы справиться со своей тревогой, — Любовь моя, — сказала она малышке, — не нужно считать, что любое мягкое пушистое существо всегда будет добрым.

— Она права, — сказала Тария, бросив на Ксинну резкий взгляд. — Иногда не стоит слишком осторожничать.

— Нет, — поправила её Ксинна, — осторожность никогда не бывает излишней, — Тария всё чаще стала поддаваться сменам настроения и беспокоиться, когда её беременность подтвердилась, а Рождение становилось всё ближе.

— Вам не пора уже искать Кандидатов? — спросила Тария. Яйца должны были проклюнуться самое большее через три недели, так говорилось в старых обучающих балладах:

Три месяца, иль больше отсчитай,
Горячих пять недель летят, как птица.
Лишь месяц со дня славы пролетит,
И кто-то к неизвестности помчится.

Три месяца — это время от брачного полёта до кладки, «пять горячих недель» обычно яйца находятся на теплых песках Площадок Рождений в крупных Вейрах. «День славы» — это Рождение и, собственно, Запечатление, а потом, как они недавно выяснили, месяц, когда «кто-то к неизвестности помчится» означает, что дракончик всего лишь месяц-от-роду фактически уже мог идти через Промежуток из одного места к другому, несмотря на то, что, как правило, требуется от двух до трех Оборотов, чтобы он достиг своей полной зрелости.

— Вы опять ругаетесь? — спросила Джирана, оправившись от испуга. Она взглянула на Ксинну, затем на Тарию, — Я думала, что вы любите друг друга.

— Любим, — ответила Ксинна, — но можно любить друг друга и всё-таки спорить.

Тария фыркнула, — Все люди, даже всадники могут быть неправы, — сказала она, — Умный тот, кто признаёт это.

— Я собиралась сказать вам, что объявила Поиск, — сказала Ксинна, отпустив Джирану, и удивилась, когда девочка схватила ее за руки и стала их гладить.

— Я люблю твои руки, — мягко сказала Джирана. — В них я чувствую себя в безопасности.

Тария резко взглянула на маленькую девочку, а затем в глаза Ксинне. Её губы дрожали мгновение, затем она призналась, — И я тоже.

Напряжение, казалось, ушло из воздуха, когда Ксинна встретилась с ней взглядами.

— Иногда мне страшно, — мягко сказала Ксинна. Она почувствовала, что Джирана перестала её гладить, затем продолжила снова, словно делая своего рода лечебный массаж, как и её брат Дж'риз.

— Я всё время думаю об этом, — ответила Тария. Она посмотрела вниз, на свой живот, всё еще плоский, на Мяусов в их клетке, а затем скользнула взглядом на песчаный пляж, где лежали яйца Корант’ы.

— В'лекс и Саринт'а караулят яйца, — успокоила её Ксинна.