Небесные книги в Апокалипсисе Иоанна Богослова

Итак, толкование книги Откр 5: 1 как правового документа – завещания – дает мало ответов, но порождает много вопросов. Большинство современных исследователей подвергают это мнение серьезной критике; В. ван Унник отмечает, что «ничто в тексте Апокалипсиса прямо не указывает на то, что это – завещание»[451].

Однако понятие завещания можно рассматривать как в узком (правовой документ), так и в более широком смысле.

B. Четыркин считает, что «не должно смущаться, если в апокалипсическом описании не отразились точно все формальности, которыми было обставлено вскрытие завещания – в общем же смысл избранного образа совершенно ясен»[452]. Толкование книги Откр 5: 1 как завещания может оказаться плодотворным, если взять из этого понятия только его общий смысл.

4.5.7. Вопрос об обоснованности отождествления запечатанной книги с правовым документом

Строго говоря, под сомнение могут быть поставлены сами попытки толкования книги как правового документа. Правовой документ устанавливает и регламентирует взаимоотношения сторон, при этом он является автономным по отношению к каждой из сторон и имеет самостоятельную законную силу. Одна из целей составления правового документа (долгового обязательства, завещания и др.) – это закрепление прав, которые иначе могут быть нарушены. Если запечатанная книга понимается как правовой документ в руках Бога, то одним из субъектов правовых отношений выступает Бог. Но Бог не нуждается ни в каких документальных обоснованиях Своих прав; ничто не может нарушить Его власть.

Слово в Откровении Иоанна Богослова употребляется не только в отношении запечатанной книги, но применяется также к книге жизни (Откр 13: 8; 17: 8; 20: 12; 21: 27) и к самому Апокалипсису (Откр 1: 11; 22: 7, 9, 10, 18), которые вряд ли могут быть сопоставлены с правовыми документами. Поэтому само по себе употребление слова в Откр 5: 1 не может являться аргументом. Также нужно отметить, что ветхозаветные прототипы запечатанной книги – свиток Иезекииля (Иез 2—3) и свиток пророка Захарии (Зах 5: 1) – ни в какой мере не являются правовыми документами[453].

Не вызывает возражений предположение, что апостол Иоанн при описании запечатанной книги мог использовать внешнюю атрибутику правовых документов своего времени. Однако отсутствуют достаточные основания видеть в книге правовой документ как таковой.

4.6. Обогащение символического толкования книги Откр 5: 1 образностью завещания

4.6.1. Возможность дополнения образа книги Откр 5:1 некоторыми чертами правовых документов

Хотя толкование запечатанной книги как правового документа нельзя признать достаточно убедительным, в то же время нельзя не согласиться, что многогранный образ запечатанной книги может обладать свойствами, характерными для правовых документов. Внешнее сходство запечатанной книги с правовыми документами, обладающими законной нерушимой силой, может подчеркивать нерушимость слова Божия и Его определений, заключенных в запечатанной книге.

С правовыми документами связаны определенные события и лица, их составляющие и исполняющие. Наиболее интересно в этом отношении завещание – оно связано с процессами составления, открытия, исполнения и подразумевает участие многих лиц. Сама идея завещания вместе со взаимоотношениями, с ним связанными, может быть использована при символическом толковании образа запечатанной книги. Ярким примером такого синтеза является толкование св. Викторина Петавийского.

4.6.2. Толкование св. Викторина Петавийского – запечатанная книга как символическое завещание (завет)

В пункте 4.4.1. настоящей главы уже было отмечено, что св. Викторин понимает книгу Откр 5: 1 как Писание Ветхого Завета. Свое толкование св. Викторин начинает с утверждения, что книга Откр 5: 1 обозначает «Ветхий Завет (Vetus Testamentum), данный в руки Господа нашего, Который принял суд от Отца (Ин 5: 22)»[454]. Далее он развивает свое толкование: он рассматривает «Ветхий Завет» не только в значении Писаний, но в значении «завещания» (по лат. также testamentum). Св. Викторин продолжает: «Заветом (testamentum) называется не что иное, как то, что составляют умирающие. И содержащееся внутри завещания сокрыто вплоть до дня смерти завещателя»[455]. Это развивает мысль, выраженную в Послании к евреям – Евр 9: 15—17. По мнению св. Викторина, внутри завещании – Ветхого Завета – было заключено обетование об освобождении человечества от власти смерти[456].