Небесные корабли (СИ)

Он убивал вурдалака трижды, и трижды чертово существо приходило в норму, подбирая куски чужих тел в целях восстановления своего. В конце концов, добравшись до восточного берега Герцогства, Летрэ плюнул на диковинного сопровождающего и решил отдохнуть. Перехватил обеими руками гитару, оперся спиной о ствол раскидистой осины с обманчиво тонкими и хрупкими ветками, умиротворенно вздохнул и вознамерился пару часов поспать - но вурдалак, почуяв смену настроения жертвы, поднял слепую морду к небу и коротко, глухо взвыл.

Демон пронаблюдал, как ожившие трупы, принявшие этот вой за сигнал, выбираются из могил. Зрелище было отвратительное, но ему понравилось. О способности вурдалаков руководить другой нежитью, в основном - низкоуровневой, Летрэ слышал, но по глупости своей не верил. Испытывать перед ними страх тем более не стоило.

Он перебрал струны, выбирая мелодию, и мрачно усмехнулся. Несмотря на старательно изображаемое безразличие, демон любил музыкальные уроки Мильта. Бессмертный амайе, с его выразительным, уверенным, эмоциональным голосом - впрочем, только в песнях, - произвел на Летрэ немалое впечатление. Признаваться бывший пленник пещеры не собирался, однако материал усвоил и худо-бедно, подстраиваясь под собственное, уже сутки как простуженное, горло, пропел:

-Я сижу, прикасаясь пальцами

к неподвижной твоей руке.

Мы пришли в этот мир скитальцами

по небесной большой реке.

Ты погиб на границе сущего,

я вознес для тебя курган.

Лучше смерть, чем вот эта жгущая

боль в открывшихся дырах ран.

Я стою у границ отчаянья,

в одночасье утратив свет.

В мире нет никого печальнее.

Ни в одном живом мире нет.

И дорога уводит дальняя

в неизвестность и пустоту,

на свидание со страданием,

по прямому пути в беду.

Компания мертвецов внимала его песне молча. Демон даже невольно возгордился и отвесил шутливый поклон, слушая недовольный ропот вместо аплодисментов.

Вурдалаку его веселье не впечатлило, и он повторил фокус со своим долгим, пробирающим до костей воем. Трупы приободрились и пошли на штурм, а Фасалетрэ Эштаралье принялся отпихивать их ногами. Подошвы дешевых, но дорогих сердцу ботинок - после месяца в пещере научишься ценить еще и не такие мелочи, - противно чавкали, нанося удары прогнившей, синеватой плоти. Потом скрипнули, героически преодолевая сжатие чужих зубов, и... порвались. Вслед откушенному фрагменту выделанной кожи размоталась, будто флаг, испачканная портянка.

- Ну, все, - с ненавистью процедил демон. И, крыльями раскинув руки, совершил глубокий прыжок назад.

Наполовину босая нога легко вошла в землю, соединилась с энергетической жилой под Старым Герцогством - слабой, но действующей. Мощно пнув пустоту прямо перед собой, Летрэ вызвал волну паники во вражеском войске: мертвецы слепо заметались туда-сюда, жутко топоча и роняя ошметки тел, а при столкновении - вообще разбиваясь. Оторванные конечности падали, не переставая шевелиться.

Вурдалак попробовал призвать младших сородичей к порядку. Не смог, потому что под нижнюю челюсть, вдумчиво ощупывая внутреннюю часть рта, вошли острые, как нож, пальцы и вырвали изрядный кусок. Тварь захрипела, отшатнулась, взмахнула когтистыми лапами - в неровном свете заходящего солнца блеснул яд, - и рухнула, поливая все вокруг черной кровью. Летрэ бережно, почти нежно перебросил гитару за спину, отряхнул мокрую ладонь и с наслаждением навис над противником.

- Умри, - приказал он.

Вурдалак выпучил глаза, огорошенный такой наглостью - и, передернувшись, затих. Демон усмехнулся, осознавая свою власть над низшими существами и пережидая легкое, противное опьянение, принесенное этой властью.

Убивать словом, убивать мыслью, убивать, подчиняя внешние потоки энергии и преобразуя их без ущерба для Дара... да что там - не имея Дара вообще. Рикартиат еще умел колдовать - витиевато и красиво, как эльфы, - но после смерти в Нельноте его магия рассеялась, освободив место для иных сил. И как ими пользоваться, нынешний менестрель не имел зеленого понятия.

Фасалетрэ Эштаралье вытащил из кармана яблоко - зеленое, сморщенное и всем своим видом намекающее, что первый же укус уничтожит либо зубы, либо желудок, - и безбоязненно надкусил. Что ему до превратностей всяких фруктов, когда вокруг витает неописуемая вонь мертвечины? Хотя для некоторых демонов она, как известно, лучше самых изысканных духов...

Бросив огрызок в открытую всем ветрам глотку вурдалака, Летрэ нарисовал меч. Прямо в воздухе, старательно сводя линии лезвия, острия, сердцевины и рукояти. Затем немного постоял, повествуя самому себе, какое роскошное оружие видит и как его, не щадя материалов, ковали горцы. Вдохнул, выдохнул, сжал кулак - и с радостью почувствовал, что в нем, переливаясь ледяными комьями, образуется вышеупомянутая рукоять.