Небесные корсары Амадеус

Сэндэл стоял в нерешительности. Какую работу он может ему предложить, которую не в состоянии выполнить люди ордена или армия миров правящего совета во главе с Дереком? Впрочем, об этом можно спросить.

– Вы меня заинтриговали. Ладно ещё мягкотелые легионеры ТСП. – После этой фразы председатель заметно напрягся, его ноздри начали гневно расширяться при каждом выдохе. – Но ваши-то часовые вроде годные ребята. Или это уже в прошлом?

Человек, представившийся Григорием, потупил взгляд, как бы извиняясь.

– Ну что вы, они, конечно, в форме. Но часовые не являются постоянным боевым соединением. У них совсем другие задачи. Задание, которое я хочу вам дать, имеет деликатный характер, оно требует немалых профессиональных навыков, которыми обладают именно солдаты. Поэтому, когда пришла весть, что в нашей тюрьме находится живая легенда, я тут же послал за вами.

– Вас не смутило, что я задержан? Такие вещи обычно бросают тень на репутацию.

Григорий театрально отмахнулся. Чёртова улыбка всё так же была на его лице.

– Я читал рапорт стражей. Безысходное положение. Вы сберегли жизни себе и своим людям, это куда важнее. Но что знаменитые корсары там забыли? Да ещё в таком составе! Лейтенант Вальдемар Кораблёв, могучий старший лейтенант Эберхард Кай, мясник сержант Лоркан, чьё родовое имя неизвестно даже мне. А также бывший заключённый Лем. И, конечно, вы – Великий и Ужасный Сэндэлиус Кёрт. Герой многих сражений. Терра-Нова, Орлиан, Элиум и, конечно, Октус V.

– Он нашим так и не стал, – встрял в разговор Вальдер.

– Да, но это не отменяет всего того, что там произошло. Не отменяет и желания отомстить бывшему руководству… Правда ведь, капитан? – И прежде чем Сэндэл смог что-либо ответить, Григорий продолжил:

– И не только великие положительные свершения на вашем счету.

В этот момент у просвещённого появилось такое выражение лица, какое бывает у учителя, когда он узнаёт, что его ученик что-то натворил, и ждёт, пока тот сам признается.

– Ведь не менее знаменитый Губитель в ваших руках обрывал и жизни людей тоже. Далеко не только пиратов и других бандитов, а солдат… Почти братьев по оружию! – Он слегка помедлил, а потом театрально добил: – Даже гражданских.

Сэндэлу нечего было на это ответить, и капитан не был пристыжен сими фактами своей истории. О чём он уже хотел поведать этому резиденту из театра одного актёра, но его снова опередили.

– Кто в наших покоях!

Из прохода, в котором не так давно пропал секретарь Коен, появилась пухлая низкая дама, она шла медленно и властно, её руки, как опахала, двигались вдоль боков.

– Дерек! Кто эти люди?

Она немного опешила, увидев Григория.

– Просвещённый, простите меня. – И она церемонно склонила голову, на что последовал такой же жест в ответ.

Но благожелательный взгляд тут же сменился презрением (точно таким же, как у пасынка), когда она вновь обратила своё внимание на корсаров. Мать Дерека, будучи одной из древних представительниц человечества, узнала их.

– Что эта падаль делает в моём доме? – спросила женщина ледяным тоном, глядя прямо на капитана.

– Обсуждаем, в каком культурном заведении Локтар нашёл себе такую жёнушку, – съязвил Вальдер.

– Не смей оскорблять мою мать! – вставил свои пять франков Дерек, на которого всем было наплевать.

– Закрой рот, грязный предатель! Вы позор своего легиона и заслуживаете казни, как недостойные продолжать род!

На сей раз не выдержал Сэндэл:

– Это говорит та, что родила дегенерата?

Дерек взорвался каким-то смешным визгом и потянулся к кортику, висевшему на правом бедре скорее для пафоса, чем для устрашения кого-либо. Да и вряд ли он умел им пользоваться.

– Друзья мои! Успокойтесь. – Голос Григория звучал всё так же по-доброму, но обладал явной внутренней силой, которую нельзя было не почувствовать. В следующий момент он сжал правое плечо юного идиота, отчего тот перекосился от боли. Этот факт приметил каждый, за исключением матери Дерека, которая брызгала слюной в гневе. Ну и, конечно, её пасынка, который отнёсся к этому почему-то как к само собой разумеющемуся. Было довольно странно наблюдать этот бесцеремонный жест.

– Дорогая моя, – обратился он ласково к взбешённой матке. – Этих людей позвал я. Простите, что воспользовался вашими покоями. Я не догадался о вашей реакции. – Его голос звучал так успокаивающе, что это возымело успех даже у корсаров.