Небесные сполохи и земные заботы

Был когда-то такой забавный случай. В начале 20-х годов в Германии состоялась защита диссертации на тему "Проблемы космической физики". Ее автором была Лизе Мейтнер - первая в Германии женщина-физик, получившая ученую степень. Впоследствии она вошла в историю науки благодаря ряду замечательных работ по ядерной физике. Но тогда имя женщины в научном контексте звучало непривычно. Видимо, это и сбило с толку журналиста, назвавшего в газете ее диссертацию "Проблемы косметической физики". Но только ли в непривычности дело?

Известный советский физик Д. А. Франк-Каменецкий о значении слова "космос" писал так: "По-гречески слово "космос" значит украшение, порядок. В древнегреческой философии космос противопоставлялся хаосу - беспорядку, слепому случаю. Для древних греков понятия порядка и красоты были тесно связаны. Античная космология была прежде всего красивой: небесные тела считались вделанными, как драгоценные камни, в хрустальные сферы, издававшие при своем вращении прекрасные музыкальные звуки (так называемая "гармония сфер"). Законы природы, по их мнению, должны были удовлетворять прежде всего эстетическим требованиям. Эта точка зрения держалась в философии и науке долго - недаром даже Коперник считал, что орбиты планет должны быть круговыми лишь потому, что круг красивее эллипса. Таким образом, сходство слов "космический" и "косметический" на самом деле вовсе не случайно".

Вряд ли древние греки удивились бы, узнав, что обычно лицо космоса, каким оно проступает на небесном телеэкране,- светлое кольцо простых и ясных очертаний. Этот привычный вид аврорального овала - как испытательная таблица, которую мы видим на экране домашнего телевизора, когда по программе нет ни фильмов, ни репортажей.

Однако когда космос возмущен, порядка в очертаниях овала становится меньше, красоты же, пожалуй, больше: здесь-то и появляются телепередачи с движением и цветом. Об их сюжетах - потом.

2. Истоки и источники

О ты, таинственный свет, что ты такое

и откуда ты происходишь?

Фритьоф Нансен. Дневниковая запись

Передо мной - фотокопия старого рисунка с видом полярного сияния. Оно горело над Парижем 12 января 1589 года. Что же было тогда на небе? Рисунок четкий, и сомнений быть не может. Ближе к зениту была конница и, головой вниз, какие-то рыбы, у горизонта - два воина в доспехах, неспешно идущие навстречу друг другу. В Европе, лишь недавно освободившейся от религиозного деспотизма средневековья, все необычное, что появлялось на небе, считали знамением небесным. Когда такое случалось, нужно было не упустить момент и рассмотреть важные для себя детали. А если человеку очень хочется или очень надо увидеть что-то, он иногда это видит независимо от того, что происходит на самом деле. Поэтому любое свидетельство очевидца приходится принимать "с поправкой" на его личность. Если же она - увы! - не ясна или не внушает доверия, важно не дать увлечь себя даже самым сногсшибательным рассказом, например о вчерашней встрече с инопланетянином. А ведь кроме людей, искренне заблуждающихся, есть и такие, которым хочется любой ценой быть -интересными.

Можно представить себе, как волновались непривычные к сияниям верующие, видя над собой огненные "персты", "кресты", "мечи", "зарева" и пр. Крайне мало объективной информации и суждений о полярных сияниях осталось в средневековых документах всей Центральной и Южной Европы.

В дохристианские времена к сияниям относились более реалистично. Их пытался классифицировать Аристотель, давая названия отдельным формам сияний. Зная о причудливости сияний, о том, насколько редко бывают они в районе Средиземноморья, можно не удивляться, что на таком материале закономерности не выявлялись, и формы, отмеченные Аристотелем, не опознаются современными учеными. Одна из форм называется у него, например, "прыгающие козлы". Сейчас трудно представить себе, в чем увидел Аристотель сходство с прыгающими козлами. На древних зарисовках полярных сияний проглядывает некоторая "рогообразность" форм, может быть, это вызвало у Аристотеля такую ассоциацию?