Небесные сполохи и земные заботы

А что говорят наблюдения? Если интересоваться глобальными чертами магнитосферы, то, как мы уже видели. с их описанием концепция Данжи прекрасно справляется. Обратимся теперь к самой Х‑точке. Соответствует ли то, что там происходит, идее пересоединения?

Космические аппараты предоставили науке замечательную возможность вести измерения непосредственно в космосе. Приборы подробно информируют исследователя о состоянии той точки космического пространства, где находится корабль, в тот момент, когда он там находится. Это позволило выявить очертания магнитосферы, распределение электрического и магнитного поля в ней, общий характер движения заполняющих магнитосферу частиц. Но изучение изменений, происходящих в магнитосфере, — несравненно более трудная задача.

Представим себе, что человеку часто приходится пересекать в разных направлениях какой–нибудь лесок. Довольно скоро он станет представлять себе его очертания, несмотря на то что из–за деревьев, как известно, леса не видно. Но вот человеку, многократно пересекающему стадион во время репетиции массового выступления спортсменов на празднике, намного труднее понять, какие фигуры будет видеть на поле стадиона зритель, сидящий на трибуне. Даже если потом этот человек во время праздника все увидит своими глазами, ему трудно будет уловить, какие именно моменты перестроения участников он наблюдал, двигаясь среди них.

Недавно были проведены спутниковые наблюдения в области предполагаемой Х‑точки на дневной стороне магнитосферы. Оказалось, что состояние частиц плазмы в самой этой области не так уж сильно зависит от межпланетного магнитного поля. Означает ли это, что пересоединение не происходит вовсе и качественные выводы Данжи лишь случайно совпадают с опытом, или мы просто не улавливаем общую картину пересоединения, когда следим за поведением частиц вдоль траектории космического аппарата (этого «микроприбора» по отношению к глобальной картине ближнего космоса), — это покажет будущее. Острая полемика ведется и по поводу спутниковых наблюдений в области, где должна находиться ночная Х‑точка.

Итак, Данжи, не углубляясь в проблему воздействия потоков солнечного вещества на магнитосферу, предположил, что она решена, и пошел дальше. Это позволило ему блестяще объяснить строение околоземного пространства и изменения в нем. Он не распутал гордиев узел современной космофизики — явления в Х‑точке, он решительно разрубил его. Но проблема, которую Данжи обошел, настолько важна, что разобраться с Х‑точкой необходимо. Гордиев узел еще предстоит распутать.

6. Там, где исчезает голубой цвет неба

Природа наделена гораздо более

богатым воображением, чем мы.

Паркер Е. Космические магнитные поля

Аудитория физфака МГУ. В глубине амфитеатра — длинный массивный стол, за ним — две доски во всю стену. Если нажать кнопку, полотно доски с шуршанием уходит вверх, поднимая только что написанные формулы и открывая место для новых.

Высокий плотный человек расхаживает там, внизу, читая нам, студентам, лекцию. Подняв в очередной раз глаза от конспекта, я вдруг понимаю, что он исчез. Легкий шок. Аудитория еще наполнена его голосом, сверху прекрасно обозревается место, где он должен быть и где теперь его нет. Знакомый голос:

— Вы меня слышите?

Я растерянно, вместе со всеми:

— Слышим…

— А видите?

— Нет!

Бог ты мой! Его голова показывается над столом, и он с торжеством заканчивает:

— А все потому, что световая волна короче звуковой!

Где же он там мог спрятаться? Как–то неуловимо быстро все возвращается на свои места, крупная фигура профессора снова стоит во весь рост, лекция продолжается:

— Стол не был препятствием для звуковой, более финной, волны и оказался препятствием для световой, более короткой. Вообще волны взаимодействуют лишь с теми объектами, размеры которых сравнимы с длиной волны или превышают ее…

Столько лет прошло, а вот ощущаешь какую–то неловкость, рассказывая об этом эпизоде, словно выставляешь напоказ рабочий момент нашей «внутрицеховой» жизни, когда о впечатлении, которое ты можешь произвести на людей посторонних, не думаешь, потому что нет их, посторонних. Мы чувствовали, что собрались вместе делать одно дело. Это ощущение создавал профессор. Он читал истово, непосредственно, как работают одаренные по–настоящему художники.

Недавно я видела, как в большом московском книжном магазине люди деловито раскупали его книгу — вузовский учебник по очередному разделу физики… Впрочем, все это — лирика. Физика здесь — лишь утверждение: волны взаимодействуют только с теми объектами, размеры которых сравнимы с длиной волны или превышают ее.