Небесный берег

Остальную магию, в том числе ту, которой владела она, незаслуженно недооценивали. Сила солнца была похожа на огонь, и оттого Эванжелина всегда вела себя осторожно, не желая лишний раз кого-то обжечь.

Йохан над ней смеялся.

Он выбрал такую же тактику, какую неизменно выбирал Эверлинг: сначала поиздеваться над противником, не используя магию, а после – рубить наотмашь, ломать и нанести смертельный удар. Эванжелина заметила это с первой секунды и про себя усмехнулась: Йохан не был Кровавым Императором, и ему никогда не победить ее, Солнечную Принцессу, методом Эверлинга Рагнара. Ему вообще никаким методом не победить – слишком много боев она выиграла, слишком многих ослепила своим светом.

Неистово крича, Йохан бросился на нее с кулаками. Эванжелина легко увернулась, отступила на несколько шагов и сделала круг вокруг себя. Она не забывала, что озверевшей, но притихшей толпе нужно шоу. И вставляла в свои бои элементы танца, хотя никогда не любила танцевать. Рука проплыла в сторону, пальцы плавно двигались друг за другом, на кончиках плясали маленькие яркие искорки. Зрители восторженно ахнули. Эванжелина выдохнула. Йохан разозлился.

В нем действительно проскальзывали черты Эверлинга, но все же он не дотягивал до нужного уровня. Эванжелина прикусила внутреннюю сторону щеки, шагнула назад и взмахнула руками, словно крыльями, образуя вокруг себя искрящийся ореол. За все пройденные бои она научилась успокаиваться в моменты, когда приходилось обжигать.

– Да кем ты себя возомнила? – рыкнул Йохан.

Мало кто, Йохан в том числе, до конца понимал, что означало биться против одной из тройки лучших. Эванжелина ничего ему не ответила, и Йохан рванул к ней опять. Он махал кулаками, стараясь добраться до нее, но каждый раз не успевал или промахивался на пару сантиметров. А потом неожиданно затормозил и сильнее сжал кулаки. Эванжелина почувствовала, как кровь внутри нее начала нагреваться. Легкое раздражение кольнуло, но она не позволила чувствам взять верх и снова успокоилась.

– Измором решила меня взять, сучка? Ты такая жалкая, – протянул Йохан.

Из ее пальцев появились тонкие линии, за несколько секунд ставшие бесконечными лучами. Разведя руки в стороны, Эванжелина направила лучи полукругом по периметру, чтобы они сомкнулись за Йоханом. Тот рванул назад, бездумно подставив спину.

Следом за лучами она выпустила небольшой шар, но он растворился в воздухе, так и не достигнув цели. Уголки губ незаметно дрогнули, она расслабленно выдохнула. Йохан врезался в каменную стену и рывком развернулся, задыхаясь от страха.

Два луча вонзились по бокам от него, прожигая камень, и сразу же испарились, оставляя за собой клубки пара. Эванжелина кусала и щеку, и язык, лишь бы не спрашивать его, как он себя чувствовал, и не извиняться за свои вынужденные действия.

Йохан выпрямился и побежал влево, изредка оглядываясь на Эванжелину. Она выстреливала в него маленькими яркими вспышками и неизменно промахивалась. Когда он резко остановился и повернулся к ней, она сделала вид, что создает пылающую сферу, но на деле лишь тянула время. Не хотела делать больно.

Только выбора у нее не было.

Вытянутой ладонью она резко взмахнула, и тонкая яркая пластина полетела к Йохану. Он дернулся в сторону, но острый выпущенный диск успел задеть плечо. Йохан схватился за раненое плечо и зашипел сквозь стиснутые зубы. Одежду прожгло, на коже выступил продолговатый ожог.

Эванжелина вновь подняла руку и краем глаза заметила, как кто-то из зрителей вскочил с места и уставился на яркий шар над ареной. Она сделала глубокий вдох, и сфера сделалась больше, ярче и опаснее. Тонкие линии исходили от нее, когда Эванжелина сжала кулаки. Получившееся зрелище напоминало солнце. Йохан направил на нее руки, и кровь внутри Эванжелины забегала быстрее, но он не успел ничего сделать: шар обрушился между ними.

Мелькнула ярчайшая вспышка, все зажмурились. На земле образовалась прожженная яма, свет стал постепенно затухать, но Эванжелина не остановилась. Она присела, коснулась ладонью земли и медленно стала поднимать руку с растопыренными пальцами. Из появившейся ямы неторопливо начали подниматься лучи – четыре штуки. Она вновь с силой прикусила щеку изнутри, подавляя нарастающие внутри эмоции.

Каждый раз, оказываясь в центре сражения, она мечтала только об одном: открыть глаза и очутиться в другом месте, где-то очень далеко, где люди не знали о «Небесном береге». Где магия была естественной частью жизни. Где Эванжелина могла быть собой.

Лучи впились в плечи Йохана – не так сильно, чтобы проделать дыру, но достаточно, чтобы ранить. Он закричал. Следующие иглы приближались к глазам.

– Не делай этого! Пожалуйста! – взмолился он.

Лучи остановились, и Йохан почувствовал их жар на лице. Эванжелина понимала, что заканчивает поединок непозволительно быстро. Ирмтон Пини будет недоволен.

– Я сдаюсь! Умоляю! – теперь в нем уже не было насмешки и издевки. – Если ты лишишь меня глаз… он меня убьет.

Веки у него были опущены.