Небесный фермер. Среди планет. Космическое семейство Стоун

Столь приятного во всех отношениях человека, как Поль, я никогда прежде не встречал. Нельзя было отказать ему и в уме – он окончил Южноафриканский университет и в придачу к нему аспирантуру Института Солнечной системы на Венере, получив диплом эколога, специализировавшегося на освоении новых планет.

Он командовал нашей разношерстной компанией индивидуалистов, не повышая голоса. Настоящему лидеру вовсе не обязательно прибегать к силе.

Но вернемся к нашей разведке. Я мало что видел, поскольку по уши зарылся в кастрюльки и сковородки, но знал, что происходит. Долина, в которой мы высадились, была выбрана на основе сделанных с «Паникера» фотографий, и теперь в задачу Поля входило решить, насколько идеально она подходит для колонизации. Одно из преимуществ заключалось в том, что долина находилась в прямой видимости энергостанции номер два, но оно не имело особого значения – передаточные станции можно было разместить в любом месте в горах (пока безымянных) к югу от нас. В большинство новых поселений энергию в любом случае пришлось бы передавать посредством ретрансляторов. За исключением фактора безопасности для тепловой ловушки, создавать дополнительные энергостанции не имело смысла – всей планеты бы не хватило, чтобы использовать потенциал единственного преобразователя массы.

Все занялись делом – инженеры изучали возможность прокладки дренажной системы и оценивали вероятные водные ресурсы за год, топографы снимали рельеф местности, химики и агрономы исследовали различные каменные образования на предмет их пригодности в качестве почвы, а архитектор составлял проект будущего города, фермы и космопорта. В команде были и другие специалисты, вроде минералога мистера Вильи, который занимался поисками руды.

Поль, будучи «специалистом общего профиля», осмыслил все полученные данные, что-то посчитал на логарифмической линейке, долго таращился в небо, а затем выдал окончательный ответ. Для данной долины ответ оказался отрицательным, и мы переместились в следующую по списку, водрузив на спины все наше снаряжение.

У меня появился один из немногих шансов осмотреться вокруг. Ведь мы высадились на восходе солнца – на этой долготе он приходился примерно на пять утра среды, – и наша цель заключалась в том, чтобы сделать как можно больше за время каждой светлой фазы. Свет Юпитера хорош, когда работаешь у себя на поле, но от него нет никакого толку, когда разведываешь неизвестную территорию, а здесь не было даже света Юпитера, только Каллисто каждую вторую темную фазу, или, точнее, каждые двенадцать с половиной суток. Соответственно, мы трудились всю световую фазу не прерываясь, принимая таблетки для бодрости.

Вот только человек, который сидит на таблетках, ест вдвое больше, чем тот, который регулярно спит. Говорят, у эскимосов есть поговорка: «Поспать – все равно что поесть». Мне приходилось готовить горячую пищу каждые четыре часа, круглые сутки, и на осмотр достопримечательностей просто не оставалось времени.

Прибыв в лагерь номер два, мы поставили палатки, я соорудил на скорую руку поесть, а Поль раздал снотворное. К тому времени солнце уже зашло, и мы в буквальном смысле свалились замертво часов на двадцать, разложив подстилки из стеклоткани и накрывшись прорезиненной стеклотканью.

Я снова покормил народ, Поль раздал очередную порцию снотворного, и мы опять заснули. Поль разбудил меня днем в понедельник. На этот раз я приготовил легкий завтрак, а затем развернулся на всю катушку, намереваясь устроить пиршество. К тому времени все как следует отдохнули, и снова ложиться спать никто не собирался. В итоге все наелись до отвала.

После мы несколько часов сидели и разговаривали. Я достал свой аккордеон, который взял с собой по просьбе народа – или, вернее, по предложению Поля, – и сыграл несколько мелодий. Потом мы еще поговорили.

Начался спор о том, как возникла жизнь, и Джок Монтэг, химик, вспомнил старую теорию, что солнце когда-то светило намного ярче.

– Попомните мои слова, – сказал он. – Когда мы соберемся исследовать Плутон, окажется, что жизнь была там до нас. Жизнь постоянна и неизменна, словно закон массы-энергии.

– Чушь, – очень вежливо ответил мистер Вилья. – Плутон даже не настоящая планета; когда-то он был спутником Нептуна.

– Ну, значит, Нептун, – настаивал Джок. – Жизнь существует во всей вселенной. Попомните мои слова: когда проект «Юпитер» наконец доведут до ума и он заработает, жизнь найдут даже на поверхности Юпитера.

– На Юпитере? – взорвался мистер Вилья. – Брось, Джок! Там сплошной метан с аммиаком, он холоднее, чем тещин поцелуй. Или ты шутишь? Да на поверхности Юпитера даже света нет – одна тьма кромешная.

– Говорю и буду говорить, – ответил Монтэг. – Жизнь постоянна и неизменна. Везде, где имеются масса и энергия и есть условия для возникновения крупных устойчивых молекул, будет жизнь. Взгляните на Марс, на Венеру, на Землю – самую опасную планету из всех. Взгляните на Разрушенную планету.

– Что скажете, Поль? – спросил я.

– Ничего, – мягко улыбнулся босс. – У меня недостаточно данных.