Небесный ключ

Первый помощник, прежде чем влезть на седло, еще раз внимательно осмотрел механизм.

— Эйр, ничего тут не надо, — сказал он юнге, тут же вставшему на четвереньки. — Я понял. Эта штука сама тянет ствол. Видишь два приводных колеса?

Мальчишка всмотрелся и деловито кивнул.

Аль подобрал толстую тряпку, с негодованием выброшенную другом, пристроил ее на седло и взлетел вверх, точно молния, опершись на педаль.

— Я поехал, — сказал он, подавшись назад и согнув ноги в коленях.

— А я побежал, — откликнулся юнга.

Рыжий знал — на всем острове Эйр не сыщет им помощи. Взрослые предпочитали болтать в тени за сараями. Подросток привстал, надавил своим весом. Колесо врезалось. И он понял, что значит «поехать» на этой машине.

Солнце медленно шло к горизонту, И если не думать об этом, не думать вообще ни о чем, то он к темноте напилит в лучшем случае треть того, сколько смог напилить его друг, его капитан. Тед потащился к матросам, борьбой заниматься. Ему сейчас нужно растягивать мышцы. Хорошо, что Сиг перебазировал «увальней» ближе к ночлежному дому. Капитану далеко идти не пришлось.

Аль, привстав, перенес вес на другую педаль. Демон! Нет, тысячи демонов! Эта велопила — золотая штуковина. Пусть даже старая. Зря он ругался! Она делает доски для нашего судна! Чистые, длинные. Толстоватые, правда... Но все равно здорово!

С поляны Совета не видно моря. Видно скалы, кусты, небеса. Заходящего солнца тоже не видно. Но рыжему парню казалось — перед ним лег путь заходящего солнца, таинственный отблеск, который оживляет вселенную перед наступлением ночи. И путь через океан. Прямо сейчас, здесь. Встань на педаль, пережми — и давай... Тысяча километров. Нет, тысяча тысяч...

О боли и неудобстве — забыть.

— Демон возьми! Эта штука скрежещет! — рявкнул Тед, вырастая из темноты.

Эйр с масленкой появился в ближайших кустах.

Аль очнулся и вытаращился на обоих зохров, словно видел их в первый раз. Те в недоумении озирались вокруг. Почти все уже было распилено.

— Ты сделал больше!— в восхищении выдохнул юнга.

Рыжий смолчал. Он находился не здесь. Тед привычным движением сжал кулаки.

— Я сейчас буду так, как ты, пилить! — заявил Алю Эйр. — Здесь немного осталось. Я всем весом! Я очень тяжелый! Слезай, я пилу смажу.

Смазать никто ничего не успел. Рыжий, пытаясь слезть, вдруг крутанул педали назад и свалился на землю. В режущей части пилы раздался лязг, потом оглушительный треск. Что-то вылетело в траву. Тед пошарил в траве, нашел это что-то, внимательно разглядел в свете проступающих на небе звезд.

— У пилы был один диск. Я уже спрашивал, — уронил будущий капитан в тишине.

Юнгу как будто на воздух подкинуло.

— Дядя Ра-а-д! — истошный мальчишеский вопль сотряс чуть ли не весь остров.

— А чего меня звать? — раздался басок из-за дерева. — Я за парнем давно наблюдал. Да у нас, понимаешь... — Рад не стал продолжать эту тему. — Три ножовочки я наточил. Сделаем быстро. И темнота — не помеха.

— Что ж вы раньше... — пробормотал Аль, открывая глаза.

Рад Скала, сделав несколько шагов, вышел в центр поляны Совета. В неверном свете звезд заблестели три новые пилы. В глазах рыжего, чуть не упавшего в обморок, плыли круги. В этот миг все казалось ему неестественно ярким. Но, глядя на Рада, Аль увидел такое, чего не видал ни у кого, никогда. Глаза подростка широко распахнулись, взгляд впился в фигуру, вдруг показавшейся фигурой гиганта. Рыжий художник всегда отличался приметливостью. Считай — с колыбели. Но сейчас у парня возникло видение: ножовки, казалось, росли из руки этого человека. Будто и не инструмент вовсе. Он что, прямо с ними родился? Две пилы он отложит, одну перехватит удобней. И начнет... Если б не было тайх — напилил бы досок из воздуха.

Аль тряхнул головой, отогнал наваждение и приподнялся на локтях.

— Раньше, — медленно проговорил Рад, отвечая подростку, — ты сам работал. А я не мешал. Так положено. Если кто взялся — ему не мешают.

Рыжий стал осторожно вставать, но голова немилосердно кружилась.

— Первый помощник, лежи! — строго сказал Эйр. Рыжий нехотя подчинился.

Оба зохра — и старший, и младший, — наблюдали за Радом Скалой. На их лицах читалось глубокое удивление. Было на что посмотреть! Гигант отдал две пилы лучшим строителям острова, выступившим из окружающей тьмы, встал на колени и сделал продольный запил. В этот миг для него все перестало существовать: остались лишь руки, пила и бревно.

Парни замерли, приоткрыв рты. Дух Жизни! Как работал этот могучий отщепенец! Вдохновенно и сильно. Не всякий музыкант так играет! В оркестре для трех пил Рад Скала вел партию первой скрипки.

Опилки сыпались под ноги, пылая, как искры большого костра. Звезды им тихо подмигивали. Мол, горим! А миг или вечность — неважно! Потом Рад завел тихую песню без слов. А другие строители рядом работали молча. Нарушить мотив им казалось кощунством.