Небесный ключ

— Так вот, Паук, — молодой военный отложил ложку и приготовился встать. — Сейчас ты поедешь со мной. Мне нужен хороший повар.

Разговор был исчерпан. Инспектор встал, повелительным жестом приказал Пауку сделать то же, и оба вышли на двор. Военный направился к странной вонючей повозке и стал с ней что-то делать. Через минуту мотор завелся. Инспектор приказал Олену сесть, сам забрался на место водителя, и колесница тронулась с места. Вскоре они уже бодро катили по пустыне, подпрыгивая на ухабах. Олен смотрел в окно, раскрыв рот. Он никогда не подозревал, что так может быть. Сплошь песок, поросший убогим кустарником. И линия горизонта. Видимо, здесь так везде. Лишь на Меоне — дома да сады. Бывший продавец едва слышно вздохнул.

Выйдя на проселок, машина понеслась с бешеной скоростью. Олена прошиб пот.

«Тридцать километров в час. А то и все пятьдесят », — с ужасом понял он.

Вскоре бывший продавец не смог думать, потому, что от тряской езды и мерзкого запаха его затошнило. Мчали почти два с половиной часа, которые бедному уроженцу Меона показались вечностью.

Автомобиль въехал на территорию воинской части через тяжелые металлические ворота. По периметру её забрали колючей проволокой вместо забора.

И всюду машины, машины, машины. Разных форм и размеров. Все какие-то очень недобрые. Олен взглянул на них краем глаза, с трудом вылезая из кабины. Он выглядел бледно—зеленым. Тут же бывшего продавца вырвало.

Молодой инспектор покинул кабину и снисходительно хлопнул согнувшегося пополам раба по спине. Удар был неслабым. Он взял Олена за шкирку, приподнял и сказал, глядя прямо в лицо:

— Мое имя — господин Гар. А посмеешь назвать «твоя меткость» — убью.

* * *

Мысли высокопоставленных «пси», работающих в различных отделах Спецслужб Большой Академии города Таймы, гудели, словно секретные спецприборы. Они размышляли о Тайнгской силовой аномалии. Онер Хассер знал, что у «пси» в головах. Полный провал эксперимента, проведенного над обывателем Демером Оленом, не давал ученым покоя. Они слали в Тайнг телеграммы. Со спецзаданиями, просьбами и с вопросами. Официально, от Академии. И просто так, от себя. Курьеры уже сбились с ног, доставляя Хассеру стопки листов. А потом поток телеграмм прекратился. Потому что социоматик всем давал один и тот же ответ: «Наблюдения ведутся».

Наблюдения и вправду велись. Но совсем не так, как желали Спецслужбы Контроля. Хассер ничего не вычислял. Все прогнозы он сделал. И ни один не сбывался. Поэтому социоматик отложил лист бумаги и стило в сторону. Началась новая жизнь. Теперь оставалось только ждать дальнейшего развития событий.

«Лучшее, что сейчас можно сделать, — сказал он себе, — открыть глаза и смотреть».

Онер медленно шел по осеннему лесу. В этой глуши удивительно тихо. Листья высоких деревьев, позолоченные художницей-осенью, словно отяжелели. Скоро им лежать на земле, устилать ее пышным ковром. Некоторые деревья оделись не в золото, а в серебро. Так им стоять до весны. Серебристые сейги росли только под Тайнгом. Может, их семена принесло из другого мира? Кто знает...

Небо словно приподнялось над землей. Стало выше, чем летом. А вокруг — тишина. Ни шороха листьев под ветром, ни птичьего крика. И внутренний слух Онера как будто раскрылся. Такой тишины не могло быть нигде. Ни в Тайме, ни в Маэре. В городах — слишком много людей, и они все время о чем-то думают.

Ученый раздраженно тряхнул волосами. Так, словно отгонял муху. И пошел быстрым шагом. То, что в голову не лезут мысли городских обывателей — это прекрасно. Но в нее все равно лезут те, кому это надо. Жаль, что он известен. Его слишком хорошо знают в Тайме и в Маэре. О нем думают. С него требуют. От него ждут. И не спрячешься даже в лесу.

Молодой ученый на днях осознал, что может слышать чужие мысли на сотни километров вокруг. Почему это с ним происходит? А Дух Жизни знает! Но и подавно в сознании Онера зазвучал голос Лаэна Маро. Главы Спецслужбы связей в отставке. Это случилось внезапно. Молодой ученый сидел у себя в комнате и размышлял. Вдруг ход его мыслей нарушился. И он в мгновение ока ощутил себя больным стариком, которого била жестокая лихорадка.

«Я умираю... — Ученый чувствовал чужое бессилие. — Не вовремя. Ох, как не вовремя! — Мысли старца тряслись, как его истощенное тело.— И сменить меня некому. Ланро, эта бездарь... Хассера бы сюда, на мое место. Хассера бы...»

Онер с трудом вырвался из чужого кошмара. А через день ему принесли телеграмму. В ней говорилось о том, что господин Лаэн Маро срочно требует социоматика Онера Хассера в столицу. С целью возглавить Спецслужбу. Молодой ученый тогда отправил курьера назад. Без ответа. Он знал, что читать ответ уже некому. Маро умирал в самой лучшей больнице. Он был окружен вниманием и заботой целителей. Но никто не прислушивался к словам старика. Всем удобнее было считать, что его рассудок помутился перед кончиной.