Небесный ключ

— Эти кретины все время выдумывают себе оправдание, чтобы жить, — сказал он вслух. — Внушают себе, что нужны лишь для дела. Будто не люди, а волы вьючные. А когда дело сделано, умирают. — Виль с трудом перевел дыхание. — Но им необходимо перестать трястись за свою жизнь. И не ждать смерти. Если кто-то найдет для себя что-то более важное, чем мысли о жизни и смерти, то будет вот так: тело умрет, а душа этого вообще не заметит. Просто уйдет в небо, к своей любимой звезде.

Произнеся это, мальчик поперхнулся. В животе тянуло, как будто он поднял что-то очень тяжелое. С полминуты он тщательно запоминал свою речь. «Надо сказать Онеру», — подумал он и быстро направился в дом.

— Дураки, — пробормотал Виль, растягиваясь на лежанке и успокаиваясь. — Злого духа в седалище... Вот вырасту, я им устрою!..

* * *

Внимательно выслушав сбивчивые рассуждения Виля, Юйг улыбнулся. Легко, молодо. По-человечески. У бывшего моряка с сердца камень упал.

«Дорогого это стоит! — подумал он удовлетворенно. — Если простой мальчишка разгадал загадку бессмертия, да еще и пустил свои слова по ветру, то скоро в Мире станет жарко».

Юйг с удовольствием вспоминал каждое высказывание необычного ребенка, перекатывая их, как леденцы во рту. Особенно обрадовала последняя фраза Виля. Про дураков, злого духа и седалище. Тут у бывшего моряка имелась своя давно наболевшая тема. За минувшие столетия некоторые Высокие поглупели, занимаясь вопросами кармы. Дураков на Меоне полно, и далеко не все из них — люди. Но планету уже накрывает волна перемен. Он, Юйг, наблюдал. И, несмотря на свою принадлежность к Высоким, предполагает, что за этим стоит. Скоро всем дуракам будет демон в седалище! А материально седалище или не очень — неважно. Многие из Шайм Бхал уже чувствуют, что теряют силу, и паникуют, не зная, в чем дело. Некоторых скоро придется спасать, как неразумных детей. Например, Эмин Дано. Запуталась, бедная...

Но зохр, несмотря ни на что, наслаждался. Пазлы огромной мозаики вставали на места. Легкий щелчок, вспышка света — и непонятное становилось понятным. Простым, недвусмысленным. Не обманешься, даже если захочешь. Солнце светило на черные камни высокого Ойда, а внизу, стоило лишь бросить взгляд, простиралось бескрайнее лоскутное одеяло Меона. Села, пашни, сады. Города. Мир жил, не чувствуя, что предстоят перемены.

«Человечеству будет несладко, — сказал себе Юйг. — Виль копнул очень серьезную тему. Мальчик, видимо, чувствовал — это назрело. Люди думали о душе, пытаясь вывести ее за Предел. Но, устав биться в закрытые двери, душа умирала. А бессмертный дух уходил наверх, к звездам, пройдя Верхние Двери. Он сбрасывал тело и душу, словно изношенные одежды. Теперь станет иначе. Некоторым из людей будет дано принудительное, непрошеное бессмертие. Многие проклянут свою душу и жизнь. Но не смогут убить себя и будут вынуждены принять жизнь такой, какова она есть. А Высокие в страхе и зависти будут смотреть на пути этих душ».

О многом еще думал бывший моряк, глядя вниз, на просторы Меона. А о чем — того не стоит знать ни Высоким, ни людям. Потом, откинув голову, Юйг глубоко вздохнул, глядя на солнце. Пылающий шар в небесах сиял ослепительно. Зохр почувствовал себя маленькой частью огромной вселенной. И вздрогнул. Страшно Высокому чувствовать, как человек. И надеяться, как человек.

* * *

Около суток назад, когда ураган, родившийся из рассуждений Виля о сути бессмертия, достиг берегов Зохра, на Мае светало. Дождь закончился только к утру, и домишки в селении Тайнг выглядели промокшими. Тучи давно разошлись, и бледное зимнее солнце карабкалось по небу. Один из его лучей, проникнув в окно, пощекотал щеку Онера Хассера. Щека выглядела запавшей и бледной. Социоматик пока не хотел просыпаться. Состояние оставляло желать лучшего.

Под веками Хассера вяло скользили цветные картины. Перед внутренним взором вставали немыслимые события. Вот он, подросток тринадцати лет. Они Фантазер, отчаянный и бесшабашный. На улицах Таймы, где он родился, гудела толпа. Улицы запружены жителями окрестных сел и городов, мостовые завалены кучами хлама, создающими преграды для передвижения. «Баррикады», — всплыло в сознании незнакомое слово.

— Контроль низложен! — свирепо орали повстанцы.

Онер знал, что сейчас регулярные части, принадлежавшие Службе Контроля Безопасности, врываются в стены Большой Академии Таймы и расстреливают беззащитных ученых. Главы Спецслужб отсиживаются в глубоких подвалах — дирижабли готовить уже поздно.

Толпа на улицах Таймы рычит. Лица обывателей перекошены злобой. В руках — остро заточенные ножи. Скоро у каждого будет ружье. И телефон. И динамо—машина. Что это — они не понимали. Но знали, что лишь в Технологии — сила. И Он ведет их к победе. Светловолосый, прекрасный, огромного роста.

— Свобода и Разум!

— Конец психократам!