Небесный корабль

— Повсюду! — распорядился Аванти. Команда рассеялась, и через несколько мгновений послышалось грохотанье огромных выдвижных щитов из стали, которые и одели шар непроницаемою бронею. Все небесные светила как бы погасли разом. Звездная терраса погрузилась в кромешный мрак. Аванти нажал какую-то кнопку, помещение озарилось прозрачным светом и стало похоже на полутемный трюм корабля; сквозь выпуклые наружные стенки из толстого стекла мерцала сталь щитов. Ставни задвинулись и в камере Земли, закрыв серебряный диск покинутой планеты. В Солнечной камере черные стальные щиты заслонили сверкающее солнце, не пропуская ни единого луча в эту огромную замкнутую камер-обскуру, до сих пор бывшую вечным солнечным пеклом.

«Космополис» совершал свой путь в небесном пространстве, как массивное стальное ядро, выпущенное из орудия в цель и летящее теперь в эфире, подобно миниатюрной планете, с узкою полоской спектра на одной из своих сторон, обращенною, как огненный присасыватель, к еще далекой Красной планете.

Все, кто мог, поспешили в спектральный подвал. Жуткий страх фосфорически вспыхивал на бледных лицах, окруживших отвесную зрительную трубу, в которую попеременно наблюдали Крафт и Аванти.

За двумя первыми трескучими взрывами последовал целый ряд то одиночных, то залпами, то более слабых, то сильнейших. Сталь под ногами команды звенела и грохотала, словно бомбардируемая градом отскакивавших от нее камней. Они то выбивали по ней трескучую дробь, то поодиночке ударялись о нее с глухим стуком, а время от времени разражался настоящий громовый удар, заставлявший стальной шар гудеть, как колокол.

Крафт, не отрываясь, смотрел в трубу, все время сообщая: «Курс без перемен. Никаких отклонений. Марс все на той же точке». Его голос звучал как-то особенно слабо среди шумных детонаций звуковых волн, с особенной силой отражаемых в этом тесно-ограниченном пространстве. У присутствующих от напряжения даже заболели барабанные перепонки.

Аванти стоял некоторое время со скрещенными руками и закрытыми глазами, но вдруг коснулся рукою склоненной шеи Крафта.

— Александр! Надо закрыть! Придется нам втянуть внутрь свое «щупальце». Мы рискуем, что удар попадет в трубу. Встань!

— А спектральная щель? — спросил Крафт.

— Ее тоже надо обезопасить. Надо сузить ее до минимума в пять сантиметров. Новиков, позаботьтесь надвинуть щит на радиоспектр! Уоткинс, уберите трубу!

Русский и англичанин склонились над маленькими рукоятками. Через минуту радиоспектр был задвинут внутренним стальным щитом и невидимый изнутри сиял в пространстве узенькой радужною полоской, не шире лезвия ножа. Зрительную трубу втянули внутрь, словно щупальце. Линзу объектива защитили стальною ставней такой же толщины, как и броня остального шара. Закрылся последний глазок, смотревший в бесконечность!

Лихорадочное возбуждение охватило умы всех заключенных в шаре, которым оставалось теперь лишь глядеть друг на друга. Даже Крафт безостановочно переводил взгляд своих расширенных зрачков с одного лица на другое. Залпы взрывов все продолжались, вызывая каждый раз нервную судорогу на его мощном лбу. Никто не смел ни о чем спрашивать. У всех словно язык прилип к гортани от этих трескучих раскатов.

Аванти все еще стоял с опущенными веками, погруженный в свои думы и, как всегда, склонив голову слегка на бок. Наконец, после одного особенно мощного громкого раската, он открыл глаза и крикнул сквозь грохот:

— Все по местам! Все за свое дело!

Никто не двинулся с места. Один Аванти отправился наверх.

— Полно вам стоять наподобие соляных столпов!

Он уже поднимался наверх, когда Крафт крикнул ему вслед:

— Аванти, они ждут от тебя объяснения.

— Да разве вы не можете сами объяснить себе? — с тихой улыбкой обернулся он к ним.

— Стало быть, ты-то можешь объяснить? — задыхаясь, — спросил Крафт.

— Выйдем из этого подвала, где голоса не слышно.

Аванти взбежал наверх, остальные за ним. В верхнем зале с куполом бомбардировка была не так слышна: звуки доносились глухо, словно из глубины.

— Ну, что же это? — охрипшим от волнения голосом спросил Крафт.

— Нечто вполне естественное, — ответил Аванти. — Мы, по видимому, попали в метеоритный вихрь. Это метеоры нас бомбардируют.

— Так мы должны были до этого увидеть их раскаленные ядра, — возразил грек Планетарос, испуганно оглядывая товарищей своими черными, как уголь, глазами. — А кто-нибудь из нас заметил хоть один метеор?

— Вздор! Вокруг «Космополиса» нет атмосферы, как вокруг Земли. Метеоры раскаляются, преодолевая сопротивление ее воздушной оболочки, которую рассекают с огромной скоростью.

— Как долго? — спросил американец Уильяме, пережевывая вопрос своими четырехугольными челюстями.

— Да! Как долго это продлится? — подхватил англичанин, стройный и худой Уоткинс, обрадовавшись случаю присоединить и свой родной язык к смешению языков, главным образом французского и итальянского.

— Нет, как долго можем мы выдержать? — поправил Уильяме. — Нас каждую минуту может расплющить. Что значит наша скорлупа перед таким каменным дождем?