Небесный король: Эфирный оборотень

Граф Опельман, лелеявший мечту стать четвертым заместителем начальника морского штаба, растворил было рот, но сказать ничего не успел. Два дюжих охранника со шмайсерами наперевес, отделившись от стены, схватили Опельмана и выволокли в коридор. Истошные крики прекратила автоматная очередь — нарушение субординации каралось немедленно и жестоко.

Адмирал еще раз скрипнул своим креслом и снова произнес:

— Ну?

На этот раз никто выступать не захотел. Дениц пригрозил:

— Расстреляю за отсутствие мыслей.

Тогда Фон Хейфиц вскочил со своего места и нервно затараторил:

— Предлагаю атаковать, мой адмирал, атаковать немедленно! Атаковать! Немедленно! Атаковать!

Дениц пристально посмотрел на Хейфица и переспросил:

— Кого?

Но Хейфиц не ответил. Он влез на стол и продолжал орать все сильнее:

— Атаковать! Ура! Вперед! Немедленно!

Адмирал выдвинул верхний ящик стола, достал оттуда парабеллум, метким выстрелом в лоб застрелил Хейфица, и положил парабеллум обратно. Хейфиц на секунду замер, на его лице застыла гримаса крайнего удивления, на лбу — маленькая красная точка, а затем рухнул на пол со страшным грохотом костей. После того как безжизненное тело шестого заместителя охранники выволокли за дверь, Дениц сказал:

— Ну?

Ответом ему было гробовое молчание штабных офицеров.

— Ну… тогда я сам, — процедил Дениц и кратко обрисовал ситуацию, — Дела у нас на севере идут хреново, дальше некуда. Русские на кораблях танки и самолеты возят, а американцы их прикрывают. Фюрер бесится, пристрелю, говорит, как собаку! А я что? Я и сам ни хрена не понимаю.

Дениц вытащил из кармана штанов фляжку со шнапсом и залпом ее осушил. В этот момент в окно, со звоном разбив стекло, влетела ручная граната. Она упала на стол перед адмиралом и завертелась как волчок. Дениц презрительно поморщился, процедив сквозь зубы:

— Опять покушение…

Затем пальцем подозвал охранника и сказал:

— Возьми это и отнеси Борману. Он сейчас как раз обедает у Кальтенбрунера. Охранник взял гранату и вышел за дверь. Через секунду раздался взрыв, с потолка посыпалась штукатурка. Дениц весь прямо засветился от удовольствия:

— Ха-ха, поверил, дурачок.

Затем адмирал снова стал серьезным и продолжал:

— Короче говоря, надо русских припугнуть хорошенько, а то Фюрер обидится, отвечаю. Для следующего конвоя устроим ловушку. Пошлем на задание десять линкоров и десять подлодок. Американцы скорее всего испугаются и убегут, вот тут-то мы возьмем русских тепленькими и пустим ко дну.

Конец речи адмирала заглушили овации. Офицеры штаба рукоплескали ему стоя. Дениц даже покраснел от смущения.

— Что вы, что вы, господа. Не стоит. Все свободны.

Офицеры взяли свои папки и вышли. После того как последний закрыл за собой дверь, Дениц поднял трубку телефона и спросил:

— Все готово? Отлично!

Потирая руки, он достал из ящика стола устройство с длинным рядом лампочек и кнопочек. Нажав первую кнопку, Дениц с наслаждением услышал, как на углу Ундер-ден-Линден и Коганович штрассе в щепки разнесло машину четвертого заместителя. Следующая кнопочка отправила к праотцам третьего заместителя. Так адмирал продолжал развлекаться до тех пор, пока не отгрохотал последний взрыв. Фон Дениц очень любил хорошую шутку.

Порезвившись в волю, адмирал сел в свой лимузин и поехал на прием к Фюреру, имея в активе принятое решение, а в пассиве пропавший без вести штаб. Но это его не беспокоило, главное, что он наконец-то испытал лично им придуманное и собранное радиоуправляемое устройство — гениальное изобретение технической мысли. Иногда Дениц думал, что если бы не война, то он стал бы либо преуспевающим автомехаником, либо подрывником, в лучшем случае — террористом. Но проклятая судьба-лихоманка зачем-то свела его с Гитлером, который, также как и он сам, был не дурак выпить шнапсу. На этой почве они и познакомились как-то на дне рожденья у жены Геринга, когда ей стукнуло пятьдесят, а самому Герингу тридцать. Адмирал никак не мог понять, что за муха укусила его однокашника и он вдруг решил жениться на этой старой образине. Не такой уж сексуальной она и была. Кости выпирали даже сквозь корсет и свадебное платье. Кожа на лице обвисала дряблыми складками. А когда она передвигалась, казалось, что истлевший скелет девицы Жозефины, безжалостно удушенной своим отцом в замке Нэкст, бродит по комнатам. Дениц вообще подметил нездоровое влечение Геринга к скелетам. Установив за однокашником слежку, Дениц узнал, что тот по ночам ежедневно посещает все кладбища Берлина и подолгу плачет на могилах. Заподозрить в раскаянии Геринга было трудно, поэтому Дениц решил, что его друг — законченный некрофил, и ожидает скорой смерти своей невесты, чтобы провести наконец с ней медовый месяц.