Небесный король: Эфирный оборотень

Спустя некоторое время небо совсем заволокло низкими серыми облаками и начался дождь. Находиться в конце октября в предгорьях в плохую погоду не очень приятно. Особенно если ты не имеешь плащ-палатки или другой защиты от дождя. Через пять минут бушлаты бойцов намокли и повисли на плечах лишней тяжестью. Дождь все усиливался. Вода заливалась за шиворот, пробегая холодными струйками по спине и заставляя ежиться при каждом шаге. Мокрые камни под ногами представляли из себя лишние препятствия. Стоило немного подскользнуться, и можно было запросто расшибить голову о камень. Движение замедлилось. Один раз Катя чуть не подвернула ногу, когда перепрыгивала с камня на камень. Гризов шел следом и старался, как мог, подстраховать ее. Но это не всегда получалось. На следующей излучине измученная дорогой медсестра все-таки подскользнулась, и Антон не усмотрел. Она упала и больно ушиблась плечом. К счастью это был всего лишь ушиб, а не перелом, и Катя смогла идти дальше. Иванов снова коротко проинструктировал всех, как надо ходить в горах, чтобы не сломать себе шею, и отряд отправился дальше. Спустя еще полчаса они уже входили в нужную долину.

Сначала из дождя, словно Дастин Хофман, возник человек в плащ-палатке, под которой явственно угадывался автомат. Он остановил путников негромким окриком, но узнав капитана, которого он почему-то назвал «товарищ полковник», пропустил всех беспрепятственно. Из-за дождя силуэты небольших деревянных домишек поселка Турсун-Аяк, притулившихся по краям естественной каменной дороги, казались расплывчатыми и нереальными. Их едва можно было с близкого расстояния различить на фоне такого же серого неба, плавно переходившего в дождь. Быстро темнело. У третьего от края поселка домика стоял еще один часовой, а в окне горел тусклый свет. Капитан Иванов не раздумывая направился туда, так, словно всю жизнь провел в заливаемых дождем горных поселках и различал нужные дома в темноте на глаз по мельчайшим признакам. Отряд молча последовал за ним, тихо радуясь близкому спасению от мерзкого мокрого дождя, теплу и свету, и, вероятно, горячей еде. Сказав часовому пароль, капитан Иванов вошел в дом, толкнув тяжелую дверь. Шагнув за ним, Антон и Погорелец с Катей оказались в довольно узкой комнатушке, посреди которой стоял стол и сидел один единственный человек в форме Капитана. Видимо, это и был капитан Жестнев. При виде вошедшей процессии капитан даже встал из-за стола от удивления и шагнул навстречу Иванову.

— Григорий Петрович, какими судьбами? Вы же должны были сесть в Минеральных Водах, и только оттуда со снаряжением прибыть сюда на машинах.

— Так бы оно и случилось, если бы не фашистские истребители. Нас подбили. Пришлось десантироваться прямо в предгорьях. А сел ли самолет, я вообще не знаю. Что слышно о диверсантах? Садитесь, ребята, грейтесь.

Последние слова Иванов сказал, обращаясь к столпившимся в дверях трем мокрым фигурам. Все сбросили промокшие до нитки бушлаты, разом почувствовав облегчение. И присели к горевшему в печке-буржуйке огню. Жестнев внимательно осмотрел бойцов и спросил:

— Вас же должно было быть пятеро?

— Должно было. Только троих уже нет, погибли в воздушном бою, все те же «Мессеры» постарались, словно чувствовали, сволочи, кто летит. А медсестру я решил взять в последний момент. Она сама попросилась, имеет опыт горных походов, а мне сейчас любая помощь потребуется в операции, тем более медицинская.

При этих словах Антон быстро взглянул на Катю, которая, наоборот, отвернула лицо в сторону от огня.

— Так что с немцами? — повторил Иванов, усаживаясь за стол, скидывая мокрый бушлат, и с наслаждением закуривая папиросу.

— По нашим последним данным, спецгруппа диверсантов «Эдельвейс», имеющая своей целью взорвать высокогорную электростанцию и секретный завод, была выброшена вчера в районе перевала Узункол и в настоящее время движется к Ингури-ГЭС. Персонал на станции оповещен, но в связи со сходом лавин послать туда усиленное охранение не представляется возможным. Все подъезды и подходы погребены под снегом, машины долго не смогут добраться до этих мест.

— Какая охрана на электростанции?

— В тот день, когда происходила смена взвода охранения электростанции, состоявшего из обычных пехотинцев, на специально обученных солдат, все они погибли в дороге под сошедшей лавиной. Поэтому пока на Ингури-ГЭС остается только персонал и десять солдат, остававшихся до прихода новой смены. Боезапас ограничен. На вооружении имеются только карабины и один пулемет.

— Ну, это для диверсантов из «Эдельвейса» раз плюнуть. Работы на десять минут. А что на заводе?

— Там все в порядке. Целая рота охранения, состоящая из автоматчиков, пять пулеметов, три грузовика и даже одна легкая пушка. Только они также заперты лавинами в своем ущелье и с ним со вчерашнего дня нет связи. Им понадобится еще три дня, чтобы выполнить срочный оборонный заказ по выпуску изделия.