Небесный лабиринт. Искушение

— Я — не одна из его подружек, — сказала она вслед девочке. — Я — одна из его кузин.

Похоже, Хитер обрадовалась.

— О, тогда вы и моя кузина тоже. Я — сестра Саймона.

Еву заставил промолчать комок в горле. Чего-чего, а этого от визита в Уэстлендс она не ждала. Она не верила, что кто-то из Уэстуордов будет рад ее видеть.

Мать Фрэнсис сказала Кит Хегарти, что торопиться с возвращением в Дублин не обязательно. Она может прожить в монастыре сколько захочет. Может быть, неделю.

— Не уезжайте слишком быстро. Иначе мир и покой, который вы обретете в этом месте, скоро исчезнет.

— Я вас понимаю. Вы думаете, что весь Дублин такой же, как О’Коннелл-стрит. Но мы живем в графстве Дублин, на берегу моря. Там полно свежего воздуха.

Мать Фрэнсис знала, что мир и покой Нокглена не имеют никакого отношения к свежему воздуху. Его преимущество заключалось в том, что он был далеко от дома, в который Фрэнк Хегарти больше не вернется.

— И все же останьтесь у нас и подышите нашим воздухом.

— Я здесь лишняя. — Кит чувствовала, что Еве не терпится овладеть вниманием матери Фрэнсис.

— Совсем наоборот. Еве необходимо поговорить с другими людьми, прежде чем она придумает какой-то план. Нам с ней нет смысла ходить по кругу. Мне это очень не по душе, но я понимаю, что она должна принять решение самостоятельно.

— Из вас вышла бы чудесная мать, — сказала Кит.

— Не знаю. Как говорится, чужую беду руками разведу…

— Не чужую. Вам удается то, о чем другие могут только мечтать. Вы не пилите.

— Вы тоже не похожи на пилу, — улыбнулась мать Фрэнсис.

— Вам не хотелось выйти замуж и иметь детей? — спросила Кит.

— Я любила одного непутевого сына фермера, но не могла выйти за него замуж.

— Почему?

— Потому что у меня не было участка земли, который мог бы стать моим приданым. Во всяком случае, тогда я так думала. Если бы он действительно любил меня, то женился бы на мне без всякого приданого.

— И что с ним случилось?

— Он женился на девушке, ноги которой были красивее, чем ноги Банти Браун. И приданое у нее тоже было. Они родили четверых за пять лет. А потом, как говорят, он нашел себе другую.

— А что сделала его жена?

— Прослыла дурой на все графство. Банти Браун так не поступила бы. Она выгнала его, открыла пансионат и стала самостоятельной женщиной.

Кит Хегарти засмеялась.

— Хотите сказать, что вы и есть та самая Банти Браун?

— Больше нет. И уже очень давно.

— Он сделал глупость, что не женился на вас.

— Я говорила то же самое. Говорила три года. Сначала меня не хотели принимать в монастырь. Они думали, что я просто хочу сбежать. Спрятаться от мира.

— Вы не жалели о том, что не дождались другого сына фермера?

— Нет. Ничуть, — глядя куда-то вдаль, ответила мать Фрэнсис.

— В каком-то смысле вы получили то, чего хотели, — сказала Кит. — Вашими детьми стали школьницы.

— Вы правы. Каждый год приходят новые дети, каждый год появляются новые лица… — Взгляд матери Фрэнсис оставался печальным.

— У Евы все получится.

— Конечно, получится. Наверное, сейчас она разговаривает с ним.

— С кем?

— Со своим кузеном Саймоном Уэстуордом. Просит его внести плату за обучение. Надеюсь, она не выйдет из себя и не пошлет его куда подальше!

Хитер вышла сразу же, как только в комнату вошел ее брат. Сначала он подошел к креслу, поднял плед, встал на колени и накрыл им ноги старика. Потом встал и подошел к камину. Саймон был маленьким, смуглым и кареглазым, на его красивое тонкое лицо падали пряди русых волос. Он отбрасывал их так часто, что это вошло у него в привычку. На нем были бриджи для верховой езды и твидовый жакет с кожаными манжетами и локтями.

— Чем могу служить? — Его тон был вежливым, но холодным.

— Вы знаете, кто я? — так же холодно спросила Ева.

Он замешкался с ответом.

— Кажется, нет.

Ее глаза вспыхнули.

— Кажется? Либо да, либо нет. Третьего не дано.

— Я думаю, что знаю. Я спросил миссис Уолш. Она сказала, что вы дочь моей тети Сары. Это верно?

— Но обо мне вы, конечно, знаете?

— Конечно. Я не узнал вас, когда вы шли по аллее, и спросил миссис Уолш.

— И что еще вам сказала миссис Уолш?

— Не думаю, что это имеет значение. Можно спросить, в чем заключается ваше дело?

Он настолько владел положением, что Еве хотелось плакать. Если бы он стеснялся, испытывал чувство вины за то, как отнеслась к ней его семья, и раздумывал, пытаясь найти нужные слова… Но Саймон Уэстуорд прекрасно знал, как следует себя вести в подобных ситуациях.

Она молчала и смотрела на кузена, бессознательно копируя его позу: руки за спиной, глаза не мигают, губы плотно сжаты. Ева сознательно не стала надевать свой выходной костюм, чтобы Саймон не подумал, будто она сделала это специально или пришла к нему после мессы. На ней были клетчатая юбка и серый кардиган. Голубая косынка, повязанная на шее, должна была придавать Еве веселый и уверенный вид.

Она не сводила с него глаз.

— Не хотите стаканчик хереса? — спросил он, и Ева поняла, что первый раунд остался за ней.

— Спасибо.

— Сухой или сладкий?