"Небесный огонь" и другие рассказы

…И такая брань сквозь столетья мчиться,

откликается в русской душе, двоиться, –

наваждения ее смятенны:

полоумный деспот засел в ней зримо,

перебежчик, опричник, шпион из Рима,

да младенцы плачут, что убиенны.

Разливаются реки, не сдерживаемые берегами,

и гудит земля, и горит земля под ногами.

Полнолунье. Солнечное затменье…

Но встает из крика, стона и всхлипа

чудотворный образ мученика Филиппа,

и Корнилий грядет из тленья!

Где‑то там, возле преславного митрополита Филиппа и смиренного игумена Корнилия, во всяком случае именно в их ряду, в окружении и контексте того, что там, там, а не здесь, подобает нам вглядываться в дивные образы архипастырей, рядом с которыми сподобил нас Господь и жить, и творить, и каяться, и веселиться, и горевать, и праздновать, и петь едиными устами и единым сердцем и «Символ веры», и «аллилуйя».

…Когда умер владыка Антоний, мы с моим мужем получили утешение — нам досталась удивительная фотография. На ней — два молодых светлолицых прекрасных епископа. Глядя на них, оживает сердце, светлеют глаза, ликует душа. Это — епископ Алексий, будущий патриарх, и епископ Антоний, будущий митрополит. Два русских архиерея — Ридигер и Блюм. Каждый — «во плоти Ангел, небесный человек». Мы смотрим на них, но и они не отводя взора смотрят на нас.

В конце концов начинаешь понимать, что главное сокровище земной жизни — это люди, которых ты здесь повстречал, узнал, обрел, полюбил… И этого уже никто не отнимет у нас!

«Не знаете, чего просите»

Моя подруга Надюшка страстно мечтала выйти замуж. Была она, что называется, разведенка, одинокая мать с ребенком, за тридцать лет, и с этим были проблемы.

Узнав, что есть такой чудный святой — Трифон-мученик, которому молятся, прося его именно о замужестве, она стала ходить в храм Знамения Божией Матери, где была его чудотворная икона, и заказывать ему молебны.

И вот как‑то раз в храме сразу после молебна подходит к ней какой‑то мужик и спрашивает:

— Ты тоже о браке просила?

Она с удивлением воззрилась на него и пробормотала что‑то невнятное.

— Ну вот, — радостно продолжал он, — я тоже — о браке. Так давай с тобой и поженимся — видно, Бог нас друг другу послал!.

Надюшка оглядела его и высокомерно подняла плечо: мужик был простецкого вида, с виду этакий работяга, совсем не комильфо. А Надюшка ведь — с запросами: и чтобы муж ее был интеллектуальный, и чтобы состоятельный, и чтобы из определенного круга… Она и сама — привлекательная, элегантная, с высшим образованием…

— Ой, нет, что вы! — отшатнулась она от неожиданного жениха.

— Почему? — искренно удивился он. — Я тебя тут не первый день вижу. Сама же просила — пошли мне мужа! Ну вот.

И он приосанился.

— Нет, — запричитала Надюшка, — о вас я совсем не просила!

Два дня она пребывала в душевном столбняке — ее душила обида: как, она просила, а ей — такой неподходящий товар!

Потом кто‑то ее научил: если просишь, проси конкретнее. То‑то и то‑то.

И она стала просить уже, чтобы не просто выйти замуж, а чтобы муж ее был: умный, богатый, лучше всего — иностранец, причем желательно из стран Западной Европы или американец (но не чернокожий).

И вскоре именно такой человек (умный, богатый, иностранный и не чернокожий) возник в ее окружении. И все получилось точно так, как она просила: он сделал ей предложение, она вышла замуж и уехала с ним в Америку.

Но — увы! — это не принесло ей радости. Во — первых, ее бывший муж, отец ее ребенка, категорически отказался отпускать его из России и подписывать разрешение на его отъезд. Поэтому пришлось оставить этого ребенка с бабушкой. Это была плата за то, что новый супруг был иностранец.

Во — вторых, оказалось, что самой Надюшке в Америке абсолютно нечего делать, — не деньги же ей зарабатывать при богатом муже! И она пошла учиться в какой‑то университет, который и окончила с дипломом по русскому разговорному языку.

А в — третьих, американец решил с ней развестись, но сделал это хитро и по — тихому, чтобы ничего ей не досталось из его богатств: он нашел такую страну (типа Гонолулу или Гвинеи), где по закону можно получить развод не платя жене отступных. И его адвокат просто предъявил Надюшке уведомление о разводе. И все. Это была плата за то, что муж ее был умен.

И Надюшка вернулась домой. Теперь она снова соединилась со своим ребенком, а на стене у нее висит диплом, выданный за отличное знание русского разговорного языка. Но разговаривает она на нем каким‑то надтреснутым голосом, модуляции которого должны свидетельствовать о пережитом страдании.

Конечно, тут как на это посмотреть. Можно сказать о том, что есть такой мазохистский кайф: брать от жизни все, даже больше, чем можешь, и при этом желать казаться обездоленной… Но лично мне эта история вспомнилась, когда я прочитала у преподобного Нила Сорского: