Небесный остров

– Догадываюсь я, кажется, что это за координаты. Иван Петрович – светлая ему память! – на причале однажды хвастался, будто место нашел, где косяк ставриды есть всегда. В любую погоду. Даже летом, когда в море рыбы нет. Но нам, сколько ни просили, тайны не выдавал.

Кэти взглянула на него подозрительно. А Николай сразу загорелся:

– Точно! Слушай, Дима, давай туда вместе сходим, а? У тебя ж лодка есть – раз вы с дедом по причалу знакомы?

Жаль было его разочаровывать, но и обманывать не хотелось.

Дима виновато развел руками:

– Извини, Колян. Я завтра с утра в Москву уезжаю.

И протянул бумажку обратно, посоветовал:

– Но ты и сам можешь. Возьми напрокат да сходи.

А потом они еще долго выпивали. Болтали о политике и о жизни. А Дима про себя постоянно повторял, чтоб не забыть: «44.353069… 38.475655».

* * *

Закат на море все-таки прекрасен. Даже если ты здесь родился и перевидал их всяких: стремительных – осенью, безнадежных – зимою. Нежно-акварельных – весенним вечером, красноватых – на исходе летнего дня.

Хозяин мог смотреть на закат бесконечно долго. Словно в ступор впадал, взгляд в одну точку, в голове ни единой мысли. Поначалу, пока был молод, корил себя за бесцельно потраченное время. И лишь когда жизнь научила мудрости, понял: в подобном бездумье толку куда больше, чем в самой напряженной работе мысли. Лишь ты и бесконечность, один на один. Бодрствующий человек – а напротив него сон, смерть всего живого.

Люди недалекие предпочитают любоваться закатом с берега, смакуют в барах коктейли, отвлекаются от зрелища на воркотню и объятия. Он же всегда стремился ощущать полное единение со стихией. Когда кругом ни звука, лишь волны плещут, да негодуют чайки. Ложился в дрейф, выходил из-за штурвала, облокачивался на борт – и замирал.

В нейтральные воды не лез, чего погранцов зря нервировать, но километров на десять отходил всегда один. Всегда – счастливый. Отдавался процессу целиком до момента, пока солнце не скатится за гору (в море в их городке никогда не садилось). И величественный, спокойный и сильный возвращался обратно.

Уходил от берега, будто спасался. От суеты, шума, проблем. А возвращался – всего-то через час! – всегда с радостью. Новым, освеженным и пристальным взором осматривал свои владения, снисходительно внимал разноголосой музыке пляжных кафе.

И на них поначалу даже внимания не обратил. Старенький водный мотоцикл «Ямаха», кажется, с городского пляжа. За рулем парень, в спину ему, как водится, вцепилась восторженная девчонка. Далеко забрались и мотор заглушили. Остановились – любуются морскими красотами. Или стошнило новичков без привычки. Но все же что-то резало глаз, беспокоило, щемило.

Что далеко уехали? Ну мало ли, какие у людей причуды.

А потом перевел взгляд на берег – и понял. Известные только ему ориентиры практически совпадали. Оба.

Водный мотоцикл остановился точно напротив Сосны Желаний – местной достопримечательности. Огромного, возвышавшегося над парком дерева.

А расстояние до берега – примерно километра два.

Попытался отмахнуться: «Случайность, ничего больше».

Однако бинокль достал. Навел окуляры на сладкую парочку. И увидел в руках у парня, что сидел за рулем, нечто плоское. Точнее не разобрать, но весьма похоже на айфон. А все они оснащены навигаторами.

Что эти двое ищут?

* * *

Морская прогулка, что они затеяли с Надькой, ситуации не прояснила.

Всего лишь морская гладь. Вода, пусть прозрачная, но дна, конечно, не видно.

Если что и имелось в указанной точке – с поверхности не разглядишь.

Прокатились, конечно, хорошо, Надюха довольна, но Полуянов здесь в командировке, не до развлечений ему!

В общем, день пусть и насыщенный, но к разгадке его не приблизил.

Надо все-таки в Институт моря попасть – раз уж его столь любезно туда пригласили.

И следующим утром Дима вышел из гостиницы еще восьми не было. Денек разгорался замечательный: яркий, теплый. Сторонники здорового образа жизни возвращались с пробежек или уже спешили на пляж.

Закурил, приблизился к машине и вдруг услышал:

– Ты, что ли? Как тебя… Дмитрий?

Обернулся – Наталья. Та самая тетенька неопределенного возраста, что мечтала поселить его у себя на балконе. Он ведь даже заплатил ей за двое суток, только ночевать так и не пришел.

Улыбнулся ей:

– Привет, Наташенька!

– Довольный. Веселый, – констатировала она. И с обидой добавила: – А я уж боялась, как бы с тобой не случилось что.

– Да нет, все нормально. Просто гостиницу недорогую нашел.

– Ну, дело хозяйское, – пожала плечами она. Насупилась, добавила: – Только деньги я тебе взад не отдам.

– И не надо, миленькая, – успокоил ее журналист.

Что-то царапало его в облике женщины, раздражало. Когда познакомились во дворе пятиэтажки, даже соблазнительной она ему показалось, а сейчас – глаза потухшие, лицо серое. И вся в черном, несмотря на жаркий день.

– У тебя беда какая? – на правах старого знакомого поинтересовался Полуянов.

– Да у меня-то нормально все, – отмахнулась она. – Сосед умер.

Сердце Димы сжалось от нехорошего предчувствия:

– Какой сосед?