Небесный полководец

Мне хотелось есть. Я пошел на кухню и приготовил себе кофе. Макая кусок хлеба в чашку, я слушал, как дождь барабанит в окно. Произошло нечто странное: я был зачарован, — как бывает зачарована змея, — причудливым, беспрерывно меняющимся ритмом. И мне никак не удавалось найти в нем закономерность. Я с трудом оторвался от этого магического танца и тщательно прополоскал чашку с ложкой. Потом вспомнил про пару старых резиновых сапог, которые валялись в подвале. Надев куртку, я спустился в подвал, переобулся и вышел из дома.

Земля сильно промокла, и когда я пришел на поляну, оказалось, что следы ночного происшествия исчезли. Однако после тщательного осмотра каждого квадратного дюйма грязи мне наконец удалось отыскать то, что выглядело как часть круга, очерченного на земле палкой. Это была довольно правильная кривая длиной около метра. Мысленно продолжив ее, я увидел, что центр круга, — если тут действительно был круг, находится точно под тем местом, где соединились ветви двух деревьев. Но, может, это просто моя фантазия? Я продолжал поиски еще около часа. Где-то в пределах воображаемого круга я нашел буроватую, почти черную лужицу. Я провел по ней пальцем, положил немного на ладонь, понюхал и попробовал на вкус, но так и не смог установить, грязь ли это была или кровь — или я сошел с ума. И тем не менее рядом лежало черное перо. Я вспомнил, что видел в курятнике одну черную курицу. Интересно, там ли она. Потом я подумал: «Продолжай в том же духе, и сам рехнешься».

Но зачем она пришла на поляну? Этот вопрос продолжал волновать меня, когда я покинул парк и направился к пологим склонам холмов. Я знал, что ответа нет. Для меня, во всяком случае. Что она сказала, когда мы гуляли здесь в первый раз? Я остановился и напряг память. Она говорила, что есть одна звезда, которую можно видеть только с этого места И еще она однажды сказала: «Иногда ночью я становлюсь двумя людьми». Чушь! Я пошел дальше и пересек ручей, прыгая с камня на камень. Проходя мимо загона, я увидел коня, который не раз попадался мне на глаза Большую часть времени хозяева держали его в этом загоне. Бесполезный старый конь. Когда я огибал угол поля, сзади внезапно послышался грозный топот копыт. Я пригнулся, убежденный, что животное собирается перепрыгнуть забор и задавить меня. Но нет. Столь же внезапно он остановился, посмотрел на меня, потом закинул голову назад и на некоторое время застыл в этой напряженной позе. После этого он во весь опор поскакал обратно.

Когда я продолжил свой путь, сердце бешено колотилось. Я шел, обходя распаханные участки и проклиная грязь, которая налипала на подошвы моих сапог. Я чувствовал себя как турист в чужой стране, который постепенно начинает понимать местный язык. «Иди дальше, иди дальше!» — внушал я себе. Откуда-то прилетела пчела и несколько раз с жужжанием облетела вокруг моей головы. Что делала пчела во время бури? Но тут я заметил, что буря кончилась. Дождь прекратился, ветер утих. Только высоко в небе чернели облака, тесня друг друга, мчались наперегонки к, востоку.

— Где ты, ветер? — спросил я. В ответ внезапно налетевший порыв окатил меня водой с деревьев.

Я остановился. Ледяные струи потекли за шиворот, но не это меня беспокоило. И не чувство одиночества, потому что на самом деле я был окружен мириадами назойливых видений, которые звали меня. Куда?.. «Куда?» — спросил я вслух — и тут же ощутил в своем теле нечто подобное медленному движению сока в растениях. Я столь же медленно повернул голову. Насекомые, птицы, жабы перестали быть невидимыми, хотя меня не соединяла с ними обычная зрительная связь. Мои чувства были прикованы к неким обособленным друг от друга центрам вибраций. Потом эти чужеродные вибрации приблизились и слились со мной, и течение времени утратило всякий смысл. Внезапно я ощутил поднимавшийся из земли удушливый запах. Гниющая тряпка? Или это безмолвный и неотвратимый распад моего тела? «Надо выбираться, — подумал я, — скорей выбираться отсюда». Потом эту мысль вытеснила другая. Я вспомнил, как Тереза сказала однажды: «Серж, ты все время борешься с собой. Как будто кто-то в тебе самом ненавидит тебя. Неужели это и называют умом?»

Около пяти часов вечера я вернулся к дому, где между тем разыгралась драма иного рода. Пришли два человека с фермы, разбудили Терезу и сказали, что ночью на амбар обрушилось дерево. Провалилась часть крыши, и об этом необходимо сообщить страховой компании, плотнику, мэру и пожарнику. Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, что произошло. К моему удивлению, Тереза выглядела так, словно весь день провела за вязанием у камина. Кое-какие решения об амбаре были приняты, и наши гости ушли, приподняв свои черные шляпы. Но когда я наконец подошел к Терезе, она выскользнула из моих рук, холодная, как змея, и упала на диван лицом вниз. Я положил руку ей на затылок. Она лежала неподвижно, с закрытыми глазами, прижавшись щекой к подушке, и тяжело дыша.

— Посмотри на меня.

Она открыла глаза, но взгляд ее блуждал, избегая моего.

— В чем дело? — спросил я.