Небесный поцелуй

– Где – на месте? – пробормотала она.

– Здесь.

– О, здесь. – Мэгги потрясла головой. Она быстро осмотрелась, изучая людей, стремящихся к проходам. Память стремительно возвращалась к ней. Она и Джеймс были на пути в Денвер. Она так устала. Так легко – от двух стаканов, подумала она с покорностью судьбе. На голодный желудок они сразу усыпили ее.

Она широко зевнула и повела одеревеневшими плечами. Они должны быть в Чикаго, ведь это их единственная остановка.

– Ты хочешь выйти из самолета? – спросила она, снова зевая. – Здесь посадка на пятьдесят минут. Мы можем только остаться… – Ее глаза начали слипаться снова.

– Нет, не можем. – Джеймс ласково пожал ей руку. – Это не аэропорт О'Хейр. Это Степлтон.

– Мы в Денвере! – Глаза Мэгги широко раскрылись. – Что случилось в Чикаго?

– Была прекрасная погода, когда мы улетали, – сухо сказал Джеймс.

– Почему ты не разбудил меня? – спросила Мэгги.

– Именно это я и сделал. Только что, если ты помнишь. – Джеймс указал на почти освободившийся проход. – Давай лучше сойдем, пока не улетели в Сан-Франциско.

– Не сердись. – Мэгги с трудом встала на ноги. – Это багаж теряют на авиалиниях, но довольно тщательно следят за своими пассажирами. – Она спотыкалась, выходя в проход.

– Не торопись. – Джеймс внезапно схватил ее руку, поддерживая ее.

– Извини. – Мэгги сделала решительное усилие, чтобы собраться с силами. – По-моему, я очень устала.

– Если бы ты легла спать вовремя прошлой ночью, то не блуждала бы сейчас в прострации. – Джеймс съязвил и одновременно дал понять, что Фрэд должен быть изгнан и с глаз долой, и из сердца вон.

– Вовремя? – Она взглянула на свои часы. – Сейчас час десять дня.

– Это нью-йоркское время. На самом деле только одиннадцать десять.

– Я напомню тебе об этом завтра, когда тебе захочется остаться работать до восьми. – Она засмеялась, зная по опыту, что он обязательно использует двухчасовую разницу во времени как преимущество, присущее поездке.

Подняв сумочку, Мэгги шагнула в проход почти опустевшего самолета. Она рассеянно улыбнулась бортпроводнику, провожавшему их, едва ли даже замечая быстрый восхищенный взгляд, который тот бросил на нее. Джеймс, однако, заметил.

– Неосторожный молодой щенок, – проговорил он тихо.

– Где? – Мэгги оглядела туннель, ведущий от самолета к конечному пункту.

– Этот проводник. Ты обратила внимание, как он строил тебе глазки?

– Нет. – Мэгги подавила усмешку, вызванную его возмущенным тоном. Она могла бы сказать ему, что никогда не замечает других мужчин, когда он рядом, но передумала. Подобное признание могло намекнуть на любовь к Джеймсу. Но любовь не была тем товаром, который он покупал. Чего бы он ни ждал от нее в том деле, которое они собирались предпринять, она знала, что любовь тут ни при чем. Женщина в любви стремится быть собственницей и даже, что, с его точки зрения, хуже – жаждет постоянства. За те годы, что она знала его, Джеймс слишком часто высказывался об ужасах брака, чтобы она могла ошибиться в его чувствах на этот счет.

Мэгги моментально стряхнула печаль, вызванную напоминанием о временности их отношений. Она отказывалась думать о будущем. Она собиралась извлечь каждую каплю удовольствия из настоящего и беспокоиться о завтрашнем дне лишь тогда, когда он наступит.

– Он выглядит даже моложе тебя. – Голос Джеймса проник в ее мысли, и она возразила на его замечание.

– Это наиболее лицемерная вещь из тех, что я когда-либо слышала, – набросилась она на него, окончательно просыпаясь. – При зрелом размышлении странно, что мужчина может назначить свидание девушке, годящейся ему в дочери, но только позволь женщине взглянуть на мужчину моложе ее, и свидания ей не добиться.

– Когда я назначал свидание девушке, годящейся мне в дочери? – Джеймс был оскорблен.

– Я не сказала, что ты так делал, я говорю предположительно.

– Я не назначал. Я говорю о конкретном случае, имея в виду именно этого малыша.

– Не сердись. Я не имею ни малейшего интереса ни к нему, ни к его восхищенным взглядам.

– Еще не хватало. – На краткий миг пальцы Джеймса сжали ее руку.

Его слова подняли ее боевой дух. Она любила Джеймса всем своим сердцем, но она очертила предел власти над собой.

– Ты держишь меня на службе. Это не дает тебе права диктовать, как мне себя вести.

Глаза Джеймса расширились в ответ на ее резкий тон, но она отказалась отступить.

– Ты устала, – успокоил он ее, очевидно, решив, что разговор ее обидел. – Сейчас – час пятнадцать.

– Не так давно было одиннадцать десять. – Она с усмешкой посмотрела на него. – Как летит время, когда вам весело!

– Я покажу тебе веселье, – проворчал он. – Подожди только, пока мы останемся одни.

Живот Мэгги содрогнулся от сладострастной угрозы, прозвучавшей в его глубоком бархатном голосе. Она устремила взор на кафельный пол перед собой. Она не знала, что ответить на его добродушное поддразнивание, поэтому решила сохранить достойное молчание. По крайней мере Мэгги надеялась, что это было достойно.