Небесный спецназ Сталина

Но это была чуть ли не одна-единственная удача Люфтваффе. А в остальном же достижения стервятников Геринга были весьма скромны. И это при том, что бомбардировщики Люфтваффе наносили удары не только по скоплениям войск, кораблям на рейде и заводам, но и по жилым кварталам, историческим архитектурным памятникам и даже церквям. Так, в районе оккупированного Старого Петергофа за десять дней артиллерийским огнем и бомбардировками были уничтожены все храмы – Знаменская церковь, Святотроицкая кладбищенская церковь, Серафимовская церковь, Лазаревская церковь. Гитлеровцы, зная, что в храмах очень много молящихся, специально бомбили и обстреливали их. Там мученической смертью погибло более пяти тысяч человек.

На Нюрнбергском процессе в 1946 году протоиерей Ломакин, который всю блокаду провел в осажденном Ленинграде и был награжден медалью «За оборону Ленинграда», свидетельствовал: «В зиму 1941/42 года положение Ленинграда в блокаде было особенно тяжелым. Непрекращающиеся налеты немецкой авиации, артиллерийский обстрел города, отсутствие света, воды, транспорта, канализации в городе и, наконец, ужасающий голод – вследствие всего этого мирные жители города испытывали неслыханные в истории человечества страдания. Это были воистину герои, страдавшие за родину, неповинные мирные жители…»

Но в небе сбивали немецких стервятников летчики эскадрильи имени Александра Невского. Ценности для того, чтобы построить истребители для русских соколов, тоже собрали прихожане Ленинграда и Ленинградской области.

Зенитчики, корабельные канониры, пулеметчики, прожектористы, операторы радиолокаторов «Редут» и звукопеленгационных установок, отряды гражданской обороны образовывали сложнейший организм, единственным предназначением была защита и Ленинграда, и Москвы. Также объектовая оборона была налажена практически во всех крупных промышленных центрах Советского Союза.

Однако вот армейская ПВО была не такой эффективной и состояла в основном из подвижных пулеметных установок на грузовиках-«полуторках», счетверенных «максимов» и ДШК. Кроме того, легкие 37-миллиметровые автоматические пушки ПВО-ПТО. Но во второй половине Великой Отечественной в войска стали поступать в достаточных количествах полуавтоматические 85-миллиметровые зенитки. Они-то и не давали жизни гитлеровским «шнелльбомберам».

Один из них полыхнул факелом от прямого попадания.

– Mein Flugzeug brennt! Ich bin verwundet! – Мой самолет горит! Я ранен! – раздался в наушниках захлебывающий голос пилота. Крылатый «Acht-acht» вспыхнул напоследок погребальным костром викингов, когда мощный осколочно-фугасный снаряд русской зенитной пушки разорвал его на пылающие клочья.

Еще один «Юнкерс» зацепило снопом осколков. Удар пришелся по кабине. В «Юнкерсе-88» всех модификаций четыре члена экипажа находились плотной компактной группой в носовой части фюзеляжа перед крылом. Безжалостный поток раскаленной иззубренной стали прошелся по ним смертоносной косой. Сквозь пробоины в остеклении вырвались под напором воздуха ярко-красные брызги и рассыпались розоватым шлейфом. Стервятник с черными тевтонскими крестами на крыльях накренился и завертелся в штопоре, разматывая за собой черную спираль дыма.

– Wir mussen wieder front! – Мы должны убираться прочь! – раздался в шлемофонах истеричный крик какого-то особо впечатлительного пилота. Нервы сдают, а они еще даже на боевой курс не вышли. Маневр под многообещающим названием «Der Traum flak-schutze» – «мечта зенитчика» – был еще впереди…

– Nicht Rede! – Прекратить разговоры!

«Юнкерсы-88» легли наконец-то на боевой курс. Смонтированный на полу четырехместной кабины самолета бомбовый прицел был выдвинут. В полете он сдвигался влево, чтобы не ограничивать обзор. И теперь бомбардир, который сидел ниже и справа от пилота, ловил в перекрестье прикрытую редкой пеленой облаков железнодорожную станцию внизу.

– «Ата»! «Ата»! – Вправо! «Ими» – Влево! – командовал штурман-бомбардир пилоту, который миллиметровыми движениями штурвала и педалей наводил головной бомбардировщик на цель. От того, насколько точным будет прицеливание, зависит и результат атаки всей группы. «Ата!» «Ими!» – это был специальный сленг, придуманный немецкими бомбардировщиками для более точного наведения на цель. Что-то наподобие команд «Вира!» и «Майна!», которыми управляют движениями подъемного крана.

– Zum Angriff! – В атаку! Pikiren! – Пикируем!

Казалось, крылья разом перестали держать тяжелый двухмоторный аппарат в воздухе. Линия горизонта качнулась навстречу, а небо качнулось и уползло за хвостовое оперение. Земля «била по глазам», но пилот «шнелльбомбера» только крепче сжимал штурвал. Скоростной поток, взвихренный двумя винтами, свистел и завывал, обтекая кабину. А вокруг бушевал огненный шторм разрывов зенитных снарядов. Вот «Юнкерс-88» тряхнуло от близкого разрыва, пилот – на чистейшем русском! – выматерился сквозь зубы, присовокупив к своей тираде еще и несколько крепких выражений, услышанных еще до войны от докеров в Антверпене. Отчаянным усилием он вернул пикирующий бомбардировщик на прежний курс.