Небесный Стокгольм

Филиппыч произнес короткую прочувственную речь и сказал, что теперь они вливаются в службу «А», «активные мероприятия», в структуре которой они, собственно, и состояли.

– Наконец займетесь взрослым делом. С вашими мозгами вы там очень сейчас нужны.

– А что делать будем? Слухи сочинять? – спросил Петя.

– Типа того. Только слухи – это всего лишь слухи. А дезинформация – это практически правда. Только со знаком минус. Вам ясно, как дезинформация становится информацией?

– Когда ни у кого нет сомнений в ее истинности, – четко ответил Антон. – Когда никто не догадывается, что им манипулируют.

– Верно. Механизм прост как божий день. Берем реальный факт и препарируем его, меняем до неузнаваемости. Ну а потом посев, как обычно. Каналы абсолютно разные. Часто используем людей втемную, они и не догадываются, что через них идет вброс. Все очень красиво. Работа ювелирная. Вам понравится. Сплошное творчество.

– И есть уже какая-то конкретная задача? – поинтересовался Кира.

– Вы вливаетесь в важный проект, ведем его с января. Если коротко – мочим Хруща. Вы, собственно, туда уже входили своей маленькой частью. Задание с самого высокого уровня. Понятно?

– Понятно.

– Два направления, две дезы: «сын-предатель» и «пропавший архив». У вас пока «сын».

– А зачем нужно пенсионера в грязь втаптывать? – не удержался Кира. – Он государственной безопасности угрожает? Бунт готовит?

Филиппыч опять посмотрел на них так, словно увидел в первый раз:

– Поверьте, глупостями тут никто не занимается. Была одна группа, да и ее сегодня закрыли. – Он позволил себе улыбнуться. – Кое-что нужно подбалансировать. И народу голову поправить. То ими титан правил, потом выяснилось, что он тиран. Стране не нужен Сталин – злодей, кровавый убийца и палач. Ей нужен Сталин – герой и отец родной. Тогда у нее сил будет больше. Тебе вот скажи, что твой отец был убийцей-маньяком, а не героем и хорошим человеком, не оправишься до конца своих дней. Сейчас потихоньку, очень мягко, Сталина будем выводить из-под удара.

Куда-то все опять поворачивалось не туда.

– А при чем тут Хрущев и его сын? Он жив?

– Мы долго выбирали для разработки эпизоды из жизни Хрущева. И нашли историю с пропавшим во время войны сыном-летчиком. Пропал без вести, о судьбе ничего не известно, идеальная ситуация. Что угодно можно придумать. Так вот, будто бы найдут документы, что Леонид, его сын, не погиб, а сдался немцам и начал с ними сотрудничать. В конце войны диверсанты генерала Судоплатова его выкрали, доставили в Москву, и тот во всем признался. Его ждал трибунал, а Хрущев ползал на коленях у ног Сталина и просил его пощадить. Но что титан сказал: «Я своего сына, попавшего в плен, на фельдмаршала Паулюса не обменял, а ты тут ползаешь…»

– То есть Хрущев мстил за сына, разоблачая культ личности и преступления?

– Да, это будет простое, но вполне понятное людям объяснение всего, что произошло на XX съезде. Мелкая месть.

– Но это же шито белыми нитками. Кто в это поверит? – удивился Кира.

– Для этого мы и работаем. – Филиппыч сделал объединяющий жест, мол, теперь уже мы с вами. – Мы знаем, как слухи работают, мы профессионалы. У нас есть благодатная почва: Сталин и войну выиграл, при нем цены падали, страну из руин поднял, евреев прищучил… А тут дурак лысый, кукурузник. А сын-то у него – предатель! Ну о чем еще можно говорить? Какой же это глава государства? Да он сам предатель… В общем, очень тонкая операция. – Филиппыч перешел к постановке задачи: – От вас нужна фактура, много фактуры, чтобы нарисовать образ сына поярче, такой, какой нужен. Но делать нужно все через документы или их явное отсутствие. С сегодняшнего дня у вас допуск.

* * *

– Я вас поздравляю, теперь мы будем заниматься производством лжи, – сказал Кира.

В пирожковую пошли после работы, было это как прощание. Купили бутылку «Экстры», разливали под столиком в стаканы из-под компота, как последние алкаши. Внезапно пирожки потеряли вкус, а может, просто аппетита не было.

– А ты что хотел всю жизнь анекдоты сочинять? – хмуро спросил Антон. – Ты ведь знал, куда шел. Не в музей фольклора. И не в филиал эстрадной студии «Наш дом» на Лубянке. Знаешь, что Гелен сказал, основатель немецкой разведки? Наше дело настолько грязное, что заниматься им могут только настоящие джентльмены.

Опять разлили под столом и прикончили всю бутылку.

– Я здесь не останусь, – тихо сказал Кира.

* * *