Небесный суд

Огонь охватил уже всю поверхность ткани, из которой был сшит воздушный шар. На вершине холма последние клочья тумана медленно поднимались ввысь. Оливер с удивлением отметил, что туман принимал очертания человеческого тела. Неужели призраки погибшей семьи возвращаются, чтобы понаблюдать за собственным погребальным костром?

— Гарри!

— Я вижу, — коротко ответил Ловец волков.

Туман постепенно принял форму воина в доспехах и рогатом шлеме — нет, это были не доспехи — вернее, они и составляли тело… Это был паровик.

— Гарри, ради великого Круга, ответьте, что это?

— Паро-Лоа, — ответил Гарри. — Один из их богов, дух предков.

Прямо на глазах Оливера и Гарри Стейва призрак указал на юг и медленно покачал головой, как будто предупреждая о чем-то. Затем повернулся на восток и указал в направлении далеких гор, на Свободное Государство Паровиков. В том, что он пытается им сообщить, не было никаких сомнений.

— Он не хочет, чтобы мы шли в Шэдоуклок, Гарри.

— Сам вижу. Не исключено, что за горой сейчас прячется уорлдсингер, который умирает со смеху. Меня беспокоит только один вопрос, почему?

В ответ на вопрос пройдохи Гарри Стейва раздался чей-то громкий вой, как будто кричал терзаемый мучительной болью человек в волчьем обличье.

— Что это был за звук, Гарри?

Гарри посмотрел на туман, стелющийся над вершиной холма. Паровик-призрак медленно растворялся в воздухе.

— Ничего подобного этому не должно быть к северу от кассарабийской границы. Бежим в горы, парень! Быстро! ПРЯМО СЕЙЧАС!

И они со всех ног бросились наутек. Пока они с Гарри бежали по полю былых сражений, Оливер оглянулся. Пока их никто не преследовал. Повсюду лишь все те же металлические обломки.

— Быстрее доставай свой мушкетон! — скомандовал Гарри. — Заряжай его!

Оливер на бегу извлек из заплечного мешка оружие. Деревянная рукоятка мушкетона ловко легла в правую руку. Держа большой палец на механизме взвода, он разломил ствол, и теперь его нижняя часть смотрела в землю. Оливер достал патрон — тот показался ему холодным, как лед — и зарядил мушкетон, после чего снова сложил обе части ствола.

И вновь оглянулся.

— Я ничего не слышу.

— Они рядом, — задыхаясь, ответил Гарри. — Охотникам не нужен шум.

В следующее мгновение нечто, похожее на мохнатую мускулистую массу, отбросило Оливера на влажную землю, и, пролетев рядом с ним, набросилось на Гарри Стейва и сбило с ног. Оливер мгновенно вскочил на ноги. Лапы чудовища яростно били по земле, целясь в Ловца волков. Тот, по всей видимости, снова прибегнул к колдовским уловкам. Казалось, еще мгновение, и жуткая тварь подомнет его под себя, но Гарри успевал выскользнуть из ее когтей.

Раздался громкий хруст — словно где-то рядом на землю упало дерево, — и что-то набросилось на Оливера справа. Плечо юноши обдало облаком пыли. На гребне холма, в том месте, куда направлялись Оливер и Гарри до того, как призрак предупредил их об опасности, появились одетые в красные мундиры фигуры; в руках — винтовки с примкнутыми к стволам штыками. Оружие было направлено на Оливера и Гарри.

Гарри по-прежнему барахтался в грязи, пытаясь увернуться от зубов и когтей мохнатого чудовища. Даже будь Оливер метким стрелком, а не любителем с абордажным ружьем, он вряд ли смог бы попасть в хищника, не задев при этом Гарри Стейва. Зверь зарычал, и Оливер посмотрел вверх на каменный выступ, с которого на него тут же прыгнул второй. Когтистая лапа полоснула юношу по левой руке, и он вскрикнул от боли. Сила удара была настолько велика, что Оливера отбросило на влажную землю. Ему ничего не оставалось, как нацелить мушкетон прямо чудовищу в пасть, и пока оно пыталось вырвать оружие из его рук, нажать на спусковой крючок. Грохнул выстрел, эхо которого рикошетом отлетело от поверхности скалы. Правда, заряд дроби попал чудовищу не пасть, а в бок, а одна свинцовая дробинка распорола юноше щеку.

Оливер попытался выбраться из-под зверя, пока тот на мгновение забыл о своей жертве — впрочем, забыл ненадолго. Извернувшись, чудовище ударило юношу в спину. Когда Оливер упал на землю, оно, рыча, бросилось на него. При этом зверь издавал нечто похожее на человеческую речь — исковерканную речь идиота, с трудом ворочающего языком.

— Эта флаг, эта флаг!

Испуганный Оливер перехватил взгляд животного — это были глаза человека, юной женщины, с длинными ресницами и голубой радужкой. Глаза были глубоко посажены над скошенным лбом и излучали животную ярость. Неожиданно прекрасные глаза удивленно моргнули — земля под зверем и его жертвой ушла куда-то вниз, и они оба взлетели в воздух. В то же мгновение вниз дождем полетели комья грязи. Что это? Взрыв в центре земли или магический фокус, произведенный Стейвом? Нет, явно что-то другое. Почувствовав, что обо что-то споткнулся, Оливер увидел, что из земли поднимается ржавый металлический панцирь, из дыр и трещин которого струилась вода.