Небьющееся сердце

– Ну, полиция там… у хозяина квартиры неприятности, а тут еще незарегистрированная секта. Мы пока самораспустились.

– А с чего она померла? Может, бога увидела? – внутренне потешаясь, участливо спросил Арнольд.

– Может, и увидела, – сказала жена, и снова ее спокойствие не понравилось Арнольду.

– А может, – начал он опять, не желая упускать возможность позубоскалить, – а может…

– Может… – отозвалась жена, отодвигаясь, и, повернувшись к мужу спиной, сказала: – Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – разочарованно ответил Арнольд, – желаю тебе увидеть во сне твоего бога. Хотя вряд ли. Он где? В Африке? Неближний путь!

– Он здесь! – Это прозвучало так уверенно и спокойно, что Арнольд почувствовал себя неуютно.

– Как здесь? Прямо здесь? В спальне?

– Здесь, со мной.

– Ах да! Знаю! Бог в сердце.

– Нет, он здесь, рядом со мной. Он всегда рядом с каждым из своих учеников. Между ним и его учениками протянута ниточка.

– То есть уже явился?

– Нет, – терпеливо объяснила Марта, и опять Арнольд был неприятно удивлен ее спокойствием. – Еще не явился. Он явится, когда я увижу его. Тогда я стану посвященной.

– Как та, которая умерла?

– Возможно! Может, так и было задумано.

– Кем?

– Судьбой. Природой. Богом.

– А откуда ты знаешь, что он здесь? – Вопреки здравому смыслу Арнольд умерил пыл и почувствовал, что ему больше не хочется шутить на темы веры, и некая как бы зависть рождается в сердце – эта безмозглая дура нашла себе бога! А бог, тоже мне! Большое счастье заполучить истеричную бабу.

– Чувствую.

– Как?

– Он поддерживает меня. Я спокойна. Я теперь знаю, что мне делать.

– Он что, подсказывает?

– Да.

– На каком языке? Он же из Африки!

– Ни на каком! Я просто его понимаю. Отец Львамугира объяснял: если снисходит покой, значит Он пришел…

– Отец Львамугира? Что еще за птица? – В голосе Арнольда появились ревнивые нотки.

– Отец Львамугира – один из апостолов культа. Учитель. Он из Танзании.

– Так он из Танзании заявился сюда?

– Из Америки. Сейчас он живет в Америке. Он миссионер, ездит по разным странам, несет учение!

– Разумеется, из Америки. Откуда еще. Все они из Америки. Истеричные американцы с жиру бесятся от своей бездуховности, а такие, как твой Лева… Льва… как его там, и пользуются, чтоб денежки выманить. Знаем, читали! – От легкого настроения Арнольда не осталось и следа. Он чувствовал злобу и раздражение. – Безмозглая идиотка! Культ! Культ сатаны, и сатана – этот чернокожий колдун. Он черный?

– Черный.

– Черная религия не годится для белых. Все перемрете, как эта ваша… ученица. Ты что, не могла найти себе хотя бы белого попа? Если невтерпеж? – В голосе его звучала откровенная злоба. Он и сам не знал, почему так разозлился.

– Какая разница? Бог – это не человек, у него нет цвета кожи.

– А что же он такое?

– Добро. Любовь. Мир.

– Да, да, знаем! Не убий, не пожелай! Любовь! Чем, интересно, вы занимаетесь на своих… – Он запнулся, пытаясь найти слово пооскорбительнее, ничего не придумал и закончил ядовито: – Занятиях?

Жена молчала. В ее молчании было превосходство и презрение…

…Она уже спала, а он все думал, думал: о своей жизни, неудачах, карточном долге, который, думай не думай, а возвращать придется, счетчик включен… вот разве что… Ладно, посмотрим. А теперь еще эта курица нашла себе… нашла себе… Он затруднился с поисками слова. Нашла себе… дело? Нет! Смысл жизни, покой, уверенность. А тут мечешься, дергаешься, а смысла как не было, так и нет…

Он еще долго лежал, уставившись в темноту, подложив под голову руки, жалея себя, вспоминая детство. Как его дразнили в школе за малый рост и хилость, а иногда и били. И как с самого детства он приспосабливался, лавировал и изгибался… Тьфу! А сейчас что у него за жизнь? Все то же самое! Лавируешь, приспосабливаешься, прячешься! Мысль о том, что можно хотя бы попытаться зарабатывать на жизнь, честно отсиживая на работе с девяти утра до шести вечера каждый день, просто не приходила ему в голову. Арнольд был жуликом по природе своей, причем жуликом мелким, нетерпеливым, сиюминутным, с психологией – хапнуть и бежать, и в большинстве случаев неудачливым. Так сказать, жулик-люмпен в иерархической структуре института жульничества.

Арнольд и Марта были женаты шесть лет. За это время трижды им пришлось сменить место жительства из-за Арнольдовых махинаций. Один раз его чуть не убили – и вот тут-то и крылось то нечто, чему и названия-то сразу не подберешь, ну, скажем, причина, почему он не собирался расставаться с женой. Марта была чем-то вроде талисмана, в чем он не признался бы даже самому себе. Было в ней что-то, что пугало его и заставляло сохранять хотя бы видимость хороших отношений. Кроме того, он боялся ее потерять. Да-да, он боялся потерять свою жену Марту, недалекую, неинтересную и некрасивую.