Неблагая

Женщина, с которой дерется Исольда, держится на удивление уверенно, но достать мою сестру не может. Она уклоняется, парирует, и стоит ей на секунду отвести глаза, как Олани тут же бьет ее по затылку с глухим стуком. Женщина падает, как тряпичная кукла. Мертва или просто в отключке?

Кажется, остальным и дела нет.

— Спасибо, что отвлекла, — задыхаясь, бросает Олани, но внимание Исольды уже сосредоточено на ее плече.

Исольда замахивается и резко швыряет нож; тот вспышкой проносится мимо щеки Олани, едва ее не задев. Нож вонзается в подкрадывающегося сзади мужчину, чуть пониже плеча, почти в самое сердце. Из раны хлещет кровь — темная, почти черная на синей ткани. Влажный морской воздух пахнет солью и металлом.

И будто со стороны я слышу собственный сдавленный скулеж.

Мужчина замирает, покачивается. Кажется, что он вот-вот рухнет на колени, но тут Олани одним взмахом посоха сбивает его с обрыва. Море далеко внизу, всплеск не слышен.

Я смотрю на Рейза. Арис склоняется над ним, поднимая руку со сгустком света в ладони, и презрительно мерит взглядом своих прекрасных зеленых глаз. Она наматывает его рыжие волосы на свои изящные пальцы и рывком заставляет поднять голову.

— Ну, рассказывай, как ты заставил его работать? — пугающе тихо спрашивает она.

Рейз кашляет, с подбородка свисает ниточка слюны, и вид у него препаскуднейший.

— Заставил работать… что? — неубедительно отзывается он.

Кто-то должен вмешаться, пока ей не надоело играть с ним, как кошке с раненой птицей.

Я смотрю на туго спеленавшие меня корни. Там, где они прижимаются к ожогам, руки просто горят. На лице болью расцветает синяк.

Дерево! Я думаю о своей магии. Заставь дерево делать то, что нужно, а потом заставь сделать обратное. Ну, ты понимаешь.

Но магия не понимает.

Моей магии плевать на мысли и доводы. Она откликается только на…

Инстинкты. Эмоции.

Надо выбираться. Надо освободиться. Спасать остальных.

Вспышка и жар. Исольда кричит. Я кричу.

Едва я успеваю осознать, что мое тело охвачено синим пламенем, как оно гаснет. Корни сгорают, как проспиртованные тряпки, но я цела и невредима. Я выпрямляю руки, разминаю пальцы. Заживающие волдыри саднят, но они всего лишь шрамы.

Теперь я точно привлекла внимание Арис. Ее взгляд останавливается на моей вытянутой левой ладони, и до нее вдруг доходит. Впервые она смотрит на меня так, словно видит реальную опасность. В ее глазах мелькает растерянность, она не может понять, кто я и что я.

Потом мне будет худо, но сейчас это не важно. Сейчас я легка и воздушна. Я уже зачерпнула много магии, но она разливается во мне новой волной тепла. Я дрожу, изо всех сил сдерживая ее, дрожу от кончиков пальцев до мысков ботинок, от мысков ботинок до самой земли.

Потом я понимаю, что земля подо мной тоже дрожит. Магия стекает вниз, расходится рябью от моих ног, из-за чего подпрыгивают даже песок и скатившиеся со скалы камешки.

— Не подходи! — предупреждает Арис, не отпуская волосы Рейза. В ее взгляде вспыхивает страх, и меня это устраивает.

— Отпусти его, и мы уйдем, — говорю я и неуверенно шагаю вперед. — Мы все равно ничего не скажем.

Движение было моей ошибкой. Страх на лице Арис превращается в угрозу, она выбрасывает руку вперед и посылает в меня вспышку.

Не знаю, метила ли она мне в сердце, но луч прожигает рукав — и вот поверх едва затянувшихся вчерашних ожогов уже краснеет линия свежего. Я знала, что от этих лучей стоит держаться подальше, но не ожидала, что будет настолько больно. Такое ощущение, что дыхание рвет мне грудь и уходит в землю. Мой страдальческий вопль отражается от скал, я сжимаю кулаки, а потом резко их разжимаю.

И ветер отзывается на мой крик. Молний я теперь опасаюсь, но воздух так же охотно слушается меня, подчиняясь тихому голосу внутри, который требует смерти Арис.

Кончай ее. Ты сильнее, чем она.

Ураган развевает мои волосы и одежду, окутывает, как защитным экраном, такой силой, с которой еще надо как-то совладать. Глаза у Арис расширяются, я с удовлетворением вижу, как она отпускает Рейза и хватается за собственное горло.

Этот ветер должен был откуда-то появиться. Я вытащила его из ее легких.

Ее зеленые глаза становятся совсем круглыми и блестящими, и я вижу в них всю ее боль и страх. Пусть прочувствует. Пусть знает, что такое беспомощность. Я настойчиво призываю ветер, так, чтобы у нее заболели ребра.

— Сили? — дрожащий голос Исольды прорывается сквозь бушующую во мне и вокруг меня бурю, и я вдруг осознаю, что́ делаю.

Что же я делаю?

Паника смешивается с остатками ярости, и я со всей силы отталкиваю ветер. Поток воздуха бьет Арис прямо в грудь, а я будто бы сбрасываю накопившееся давление. Ее дыхание выравнивается, несмотря на то что ей уже не хватает голоса, чтобы закричать, а ее ноги соскальзывают с обрыва.

Рейз выглядит так, будто его сейчас снова стошнит. Он перехватывает мой взгляд, и на этот раз страх меня не так радует.