Неблагое дело

За окнами снова потянулась сельская местность, но пейзаж изменился: поля были очищены где огнем, где застройщиками, трава была зеленая, чуть ли не под гребенку причесанная. На вершине ближайшего холма Сэм рассмотрел изваяния, пушки и ряды автомобилей, припаркованных на площадке размером почти с сам город. Справа стоял коричневый щит, на котором жирным белым шрифтом значилось: «НАЦИОНАЛЬНЫЙ ИСТОРИЧЕСКИЙ ПАМЯТНИК — ВЫНОСИТЬ СУВЕНИРЫ ЗАПРЕЩЕНО!».

— Вот, вроде, и оно, — Дин покатался по парковке и отыскал свободное место около ряда «Харлеев». Все мотоциклы щеголяли флагами Конфедерации.

— Готов к бою?

Сэм кивнул и вышел из машины:

— В новостях говорят, что стрелка звали Дэйв Волвертон. Он работал официантом в ресторанчике фаст-фуда в аэропорту Атланты. Сюда приехал на выходные.

— Ну, — Дин махнул в сторону парковки. — Он был не одинок.

Взобравшись наверх, Сэм посмотрел на запад, и Дин заметил, как на его лице промелькнуло изумленное выражение. За толпой наблюдателей открывался вид, словно перенесенный из далекого прошлого: две армии в серой и синей форме стояли лагерем на обоих берегах реки; там были палатки и фургоны, лошади, оружие и пушки, флаги и фермерская утварь — и все это тянулось, сколько хватало глаз.

— Что скажешь? — поинтересовался Сэм.

Дин потряс головой:

— Такая Гражданская война мне ни шла, ни ехала.

Они протолкались через толпу, прошли мимо кабинок биотуалетов, к которым тянулись длинные очереди жаждущих воспользоваться удобствами, разряженных кто в шорты и футболки с Кид Роком[9], кто в исторические костюмы.

В лагере кипела жизнь: солдаты сновали между палатками и восхищались оружием и униформой товарищей, женщины и дети тоже оделись соответственно эпохе, а их речь пестрила оборотами, подобных которым Дин не слышал с той поры, как затащил брата пообедать в стилизованный под Средневековье ресторанчик. Откуда-то раздавались звуки труб и пушечных выстрелов.

— Слышишь?

— Это вон оттуда, — Сэм показал на громкоговорители, установленные по краю поля. — В интернете писали, они даже могут передавать звуки настоящего сражения.

— Ага, — отозвался Дин. — А где хворост[10]?

— Дин, это тебе не карнавал.

— Брось! Что за история такая, если даже съесть нечего?

Сэм только головой покачал и зашагал дальше:

— Волвертон был в тридцать втором подразделении.

Они пробирались сквозь толпы реконструкторов, пытаясь найти какой-нибудь знак, по которому можно было бы определить подразделение Волвертона. Было тут что поесть или нет, но Дин признал, что один из атрибутов истории точно имелся: было совершенно невозможно что-либо отыскать. Может, сверху и проглядывалась бы какая-нибудь система, но отсюда…

Внезапно Дина пнули в бок и рявкнули:

— Эй! Смотри куда прешь, идиотина!

Голос принадлежал грузному краснолицему солдату-южанину, который явно перебарщивал с хворостом (или что там они у себя едят).

— Прости? — ощетинился Дин, покрепче упираясь ногами в землю.

— Спокойно, — встрял Сэм и обратился к солдату. — Мы ищем тридцать второе подразделение. Не подскажете, куда идти?

— Дальше, — не отрывая взгляда от Дина, отозвался солдат. — Еще пять-шесть палаток.

— Благодарю, — и Сэм потащил брата в указанном направлении.

— Идиотина, — повторил Дин. — Думаешь, в Гражданскую войну так выражались?

— Что-то сомневаюсь, — улыбнулся Сэм.

И они зашагали дальше — сквозь группы солдат, мимо палаток и фургонов. В одном месте Сэм услышал лязг и обнаружил мускулистого кузнеца, склонившегося над наковальней с горном и горячими угольями. Кузнец трудился над конскими подковами, а толпа любопытных провожала взглядами рассыпающиеся искры. Вдоль полосы деревьев проходили рельсы, а поодаль в импровизированном загоне лошади тыкались мордами в деревянную ограду. Восхищенные детишки протягивали животным морковь и яблоки. Побродив еще минут десять, братья наткнулись на дюжину солдат-конфедератов, стоящих под потрепанным тентом. На стене его значилось: «Подразделение 32 — Команчи».

Когда они подошли поближе, ветер переменился, и Дин учуял запахи пота и немытых волос, а еще едкий запашок аммиака, который у него обычно ассоциировался с вытрезвителями и домами престарелых.

«Кажется, эти парни относятся к достоверности чересчур серьезно…»

Сэм, судя по его виду, думал о том же.

Братья остановились около одной из опор тента.

— Парни! — позвал Дин.

Конфедераты оглянулись на него так равнодушно, будто были манекенами. Двое продолжали чистить мушкеты, один, скрючившись, плескал на голову и шею воду из фляги. Еще двое и вовсе отпрянули в сторону, и с головой ушли в пергаментную карту.

— Я федеральный агент Таунс, мой приятель — агент Ван Зандт. Вы, парни, сражались вместе с Дэйвом Волвертоном, так?

— Точно, — отозвался стоящий ближе всех солдат и закинул ружье на плечо.

Это был долговязый парень с густой копной растрепанных рыжих волос и куцей порослью на подбородке, сбегающей вниз по шее и только подчеркивающей сильно выступающий кадык.

— Вы были здесь вчера? — начал расспросы Дин.

Парень кивнул с таким лицом, что стало ясно: он бы предпочел не пускаться в воспоминания.