Неблагоразумная леди

Набоб явно готов был потакать любой ее прихоти. Ему польстило, когда он заметил, что на них смотрят. Мисс Маллоу становилась модной в свете, больше, разумеется, своим знакомством с Даммлером, нежели своими произведениями, и Севилья был, не единственным джентльменом, устремившим на нее свой взоры! Сам он особого интереса не вызывал.

И ему нужна была любовница, благодаря которой он выделился бы из общего стада; эти взгляды лишний раз убедили его в том, что, выбрав мисс Маллоу в качестве объекта своих вожделений, он не ошибся. И уж мисс Маллоу — это не какая-нибудь дама легкого поведения, а восходящая звезда на литературном горизонте. Будучи писательницей, а посему женщиной достаточно свободных взглядов, она не должна была шокироваться идеей связи вне аналоя, хотя в глубине души Севилья полагал, что он будет у нее первым. Конечно, дядя и мамаша создавали известные трудности, но и невооруженным взглядом было видно, что дядюшку, этого старого шута, она на дух не переносит, что же касается мамаши, то ее можно купить с потрохами. Девочка, понятно, обойдется ему в копеечку. Бриллианты и элегантный выезд — это только цветочки. Надо дать ей встать на ноги и научить принимать друзей. Только, само собой, не Даммлера. Тут Севилья был неколебим.

Перед тем как вернуться домой, он пригласил Пруденс на следующий вечер в театр, но она больше не осмеливалась появляться на публике в его компании и сослалась на то, что вечер у нее занят. Севилья посчитал это за нормальную женскую игру и решил, что пора выказать свою щедрость.

На следующее утро принесли очередной букет цветов, в котором среди стеблей прятался ларчик, обтянутый синим бархатом. Пораженная, мисс Маллоу с недоумением разглядывала играющие всеми цветами радуги бриллианты. Присмотревшись, она увидела великолепное колье. Сначала она решила, что здесь какая-то ошибка и что ларчик попал в букет случайно. Она бросилась к матери, чтобы решить, не следует ли ей сейчас же сходить в цветочную лавку и вернуть его.

По такому случаю был вызван дядюшка Кларенс: нужен был мужской совет.

— С каких это пор бриллианты водятся в цветочных лавках? — резонно заметил он.

— Может, они должны были положить их в другой букет? — высказала предположение Пруденс. — Кому-то в качестве свадебного подарка или что-нибудь в этом роде. Вы не сходите со мной, дядюшка? Я боюсь идти одна с такой дорогой вещью, а посылать с нарочным опасно.

— Твое объяснение вполне правдоподобно, — согласилась миссис Маллоу, с любовью поглаживая ожерелье.

В это время Пруденс открыла визитку, приложенную к букету, и с изумлением прочитала написанное там. Мистер Севилья долго ломал голову над тем, как позолотить пилюлю и придать своему двусмысленному подарку благопристойный вид. В записке было написано:

«Примите это маленькое ожерелье как знак моего уважения и искренности моих намерений».

Пруденс передала записку матери.

— Это не ошибка, — сказала она. — Ожерелье прислал мистер Севилья.

Не успела миссис Маллоу прочитать записку, как дядюшка Кларенс вырвал карточку у нее из рук.

— «В знак моего уважения и искренности моих намерений», — прочитал Кларенс. — Вот что он пишет. Севилья хочет взять Пруденс в жены.

— Но я не собираюсь идти за него, — возмутилась Пруденс.

— Ты не собираешься? Помилуй, о чем ты? — парировал Кларенс. — Он отличный парень. Знает всех и каждого. И как это нам в голову взбрело подозревать его в дурных намерениях? Да он не осмелился бы оскорбить Пруденс. Ему прекрасно известно, в каких я отношениях с сэром Алфредом и лордом Даммлером. А Даммлеру это будет урок: нечего ходить вокруг да около, как кот вокруг сметаны. Вот и увели у него невесту из-под самого носа. И поделом.

— Дядюшка, не нужны мне ни Севилья, ни его бриллианты.

Но Кларенс не слушал.

— Подожди, как заговорит миссис Херинг. Она уже просохла. Завтра же самолично отвезу ей ее портрет и расскажу, за кого выходит моя племянница. Настоящие бриллианты, — заметил он, раскрывая бархатный ларчик. — Ах, какая жалость, что их невозможно написать. Обязательно сделаю портрет Севильи. Нужно придумать, какой символ ему подходит. Кусочек готического собора или Альказара? Можно было бы написать его в одеянии испанского гранда, но Лоуренс всегда наряжает свои персонажи в характерные костюмы. Нет уж, не буду потакать его дурным вкусам. Севилья будет у меня в современном платье на фоне Альказара, а в руке — слиток золота. Золото выходит замечательно.

— Я верну ожерелье, — повторила Пруденс. Миссис Маллоу не знала, что и сказать.

— Очень жаль, Пруденс. Неужели он тебе ни чуточки не нравится? По-моему, он такой благородный, веселый и добрый. Не поступай поспешно…

— Я не продаюсь, мама.

Кларенс рассмотрел бриллианты на свет и пробормотал себе под нос: