Неблизкие

Под продолжающуюся трель вибрации, присаживаюсь на край.

— Максим, — шепотом зову его, чтобы не напугать. — Макс, — нащупав его плечо, слегка сжимаю.

Упругая мышца под моей ладонью перекатывается.

Макс недовольно мычит.

— Что такое? Опять мышь?

— Нет, — улыбаюсь, убирая руку. — Тебе звонят уже который раз. Вдруг что-то важное.

— Бля. — слышу, как он берет телефон и недовольно цокает, — нет, не важно. Потом перезвоню. — бросает его обратно. — А ты чего не спишь?

— Выспалась уже. Почти двенадцать. Тебе и самому неплохо было бы встать.

— Так я частично уже.

Непонимающе хмурюсь.

— В смысле?

— В смысле, телом готов начинать день, а мозгом не очень.

— Ты во сколько вчера лег?

— Сегодня, — хрипит он.

— Что сегодня?

— Вчера лёг сегодня.

Ну тогда все ясно. Я, когда готовилась к поступлению, тоже ложилась после полуночи. По сути, так привычка спать до обеда и осталась, хотя теперь ложусь раньше.

— Может, будешь уже вставать? Мы завтрак с тобой приготовим.

— Ой нет. Давай лучше ты еще поспишь.

— Я не хочу. Я кушать хочу.

— Сильно?

— Не очень.

— Ну тогда давай еще валяться.

Не успеваю сообразить, как он вдруг тянет меня к себе за талию и укладывает на диван. От соприкосновения спины с его мощным голым торсом, меня прошибает током.

— Макс, — дергаюсь, пытаясь отстраниться, а он вжимает меня в себя и только теперь я понимаю, что подразумевала фраза «частично проснулся».

Этим «частично» он упирается мне в поясницу.

Я застываю. Пульс взвивается, как от выстрела и оглушительно бьет по вискам. Кожа огнем горит, а кровь вскипает в районе живота и растекается лавой, заставляя органы искриться и плавиться в диком ощущении.

Боже.

— Что ты творишь? — сиплю, боясь пошевелиться, полностью окутанная его крепким, полуголым телом.

Мой зад утыкается ему в бедра, а его рука впечатана в мой живот.

— Сплю, — говорит мне в затылок. — И ты спи. Лишь бы не заставляла меня готовить.

Спать? Разве можно спать вот так? Когда все внутри меня фонтанирует и жжется. В таком состоянии не то, что спать. Дышать получается через раз.

11. Лиза

У меня не то, что спать, лежать рядом получается с трудом. На коже словно плавят металл, а сердце так и норовит выскочить из груди от силы ударов.

Что он за человек, а? К чему это все делать?

Но Макса похоже не смущает тот факт, что я заняла половину дивана, и он благополучно отключается. Его дыхание выравнивается, а рука на моей талии тяжелеет.

К своему ужасу, я ловлю себя на мысли, что мое личное пространство никак не страдает от того, что его самым наглым образом нарушили. Даже наоборот. МОЕМУ телу и мне в целом нравятся ощущения, которые вызывает соприкосновение с ЕГО телом.

С ума сойти! Этого только не хватало!

Резко хватаю наглую руку и откидываю назад. Рывком сажусь на диване.

— Ну что ты за изверг? — сонно ворчит Макс.

— Я… есть хочу, — леплю первое, что приходит на ум, — и вообще вот так валяться с тобой не соглашалась.

— Так я и не спрашивал. Бери и спи.

Слышу, как он присаживается и буквально отлетаю от дивана. Я уже примерно ориентируюсь в пространстве, помню, что отходить нужно вправо, потому что слева у него стоит журнальный столик. А напороться на него и сверкнуть попой в полёте последнее, что мне нужно.

— Я выспалась. Давай завтракать.

Шумно выдыхает.

— За что мне это наказание? — встаёт, судя по скрипу, с дивана.

— Потерпи три недельки и будешь снова свободен, — стараюсь звучать уверенно, хотя реагирую на малейшее его движение.

Я будто радар, источающий бешеную энергию и улавливающие любой звук, касающийся Максима.

Всё во мне пульсирует и работает на максимальном режиме, когда он проходит мимо. Я даже отшагиваю в сторону, когда он приближается, потому что физически чувствую это приближение. Шаг, еще один. Воздух искрится, и теплеет.

— За эти три недели ты меня изведешь, — раздается совсем рядом. — Я в душ. За пять минут не оголодаешь?

— Нет.

Макс прячется в ванной, а я только теперь могу перевести дыхание. Приложив руку к груди, делаю несколько глубоких вдохов.

Всё нормально. Это просто… моя такая реакция на парня. Максим симпатичный, уверенный в себе, и я это, как девушка, ощущаю. А тот факт, что он мне не родной брат, стирает границы. Стирать-то стирает, но не убирает ведь до конца. Он хоть и не родной, но сводный. Надо об этом помнить и не ступать на шаткую дорожку, иначе я даже представить боюсь, чем это может закончиться.

Тряхнув головой, отгоняю морок, и направляюсь на кухню.

Мне срочно нужно чем-то занять руки.

Открыв холодильник, в отсеке для овощей нащупываю огурец и помидор. Нижняя полка абсолютно пустая, на средней — вчерашние коробочки с пловом и тефтелями, а на верхней, кажется, сыр и даже колбаса. Подношу ее к носу, чтобы проверить. Точно колбаса. Переместив руку к дверце, нахожу три яйца.

Так у нас тут получается полноценный завтрак.

По очереди переношу все добро на стол, а когда кладу туда яйца и тянусь за сыром, слышу недвусмысленный шмяк об пол.

— Чёрт!

— Опять? — раздается с неверием позади меня. Потом резкий шаг и кажется, Макс ловит еще одно яйцо в полете. — Так, девочка-беда, сядь-ка ты на место.