Неблизкие

Дальше их разговор я не слышу. Сложив руки на барной стойке, слушаю присутствующих и музыку. Она здесь битовая, клубная. Не в моем вкусе. Я больше по классике и поп. Что — нибудь сентиментальное, трогающее душу — это вот прям мое.

— Вон она, смотри, — доносится до меня пренебрежительно спустя короткое время со стороны.

Я невольно напрягаюсь.

— М-да-а-а-а. И нафига ему инвалидка?

Вздрогнув, натягиваюсь струной. Пальцы, что мягко стучали по барной стойке, замирают.

— Сама не знаю, — этот голос я узнаю. Злобный, колючий и высокомерный. Ира, кажется, так ее зовут, — Она когда выперлась из комнаты Макса, я аж испугалась. Стоит в своих очках, мямлит что — то. А оно вон что оказывается. Слепая. И зачем только он с ней возится ума не приложу.

— Фу, аж противно.

Их голоса удаляются, а я так и остаюсь сидеть. Тело словно парализовало.

Хочется встать и уйти, да только такая мелочь мне не позволена.

Что с людьми в этом мире происходит? Неужели нет хотя бы толики сострадания или человечности? Как вообще можно обсуждать человека с ограниченными возможностями и фукать на него, я не понимаю. Стиснув губы, стараюсь выглядеть равнодушно, хотя внутри меня трясет, а глаза начинает жечь от обиды.

Я не представляю как чувствуют себя люди, которые лишены зрения на всю жизнь… Это так страшно, с самого детства быть изгоями и привыкать к хлестким репликам таких вот бессердечных личностей, которые почему — то не думают о том, что и сами в любой момент могут оказаться в такой же ситуации.

Каждый живет свою жизнь, привыкнув к благам и не отдавая себе отчета, что непоправимая ситуация может изменить все на сто восемьдесят градусов.

Втянув сквозь наполовину стиснутые губы воздух, стараюсь отпустить ситуацию.

Не вдумываться, не пускать глубоко. Но ком в горле становится только больше. Мне почему — то кажется, что на меня все смотрят и шушукаются.

Моих пальцев касается прохладное стекло. Догадавшись, что официант подал мне мохито, обхватываю стакан и делаю пару крупных глотков, чтобы хоть как — то протолкнуть вставший в горле ком.

Но не успеваю утолить жажду, как вдруг его у меня грубо вырывают.

— Ты ёбнутая? — рявкает Дан.

Я узнаю его по голосу и вздрагиваю, не понимая от чего он так со мной говорит.

— О чем ты? — произношу одновременно с еще кем — то.

— Не кричи, Данчик. Это просто коктейль.

Ира… понимаю я.

— Ей нельзя алкоголь.

— М-м-м, я не знала, — флегматично тянет она, и даже я догадываюсь, что это ложь.

Только откуда? Как?

Лихорадочно прислушиваюсь к себе. Вкус на языке яркий и терпкий. Гораздо более выраженный, чем в обычном мохито.

Это получается, она поменяла мне стакан? И вообще все это время сидела молча рядом?

Меня захлестывает эмоциями. Да как так — то? За что?

Повисает секундное молчание, а потом Дан обхватывает меня за талию и стягивает со стула.

— Я потом с тобой поговорю, — обдает ее льдом, а меня тянет куда-то в сторону. — Пойдём, Лиз.

14. Лиза

— Ты как?

Мы куда — то отходим. Я не очень хорошо соображаю.

Растерянно верчу головой.

— Где Макс?

— Не знаю. Думал, с тобой.

— Он отошел с … — пытаюсь вспомнить имя, — Костей, вроде как.

— Ясно.

Удерживая меня за талию, Дан ведет меня в неизвестном направлении. Музыка становится чуть тише, но народ все еще живо болтает рядом.

На очередном шаге он внезапно крепко обхватывает моё запястье и настойчиво тянет в сторону. Его руки сползают с моей талии, а я только сейчас понимаю, что тянет меня вовсе не Дан. В три руки это сделать очень сложно. Меняю направление и утыкаюсь носом в мощную грудь.

Максим.

Знакомый аромат окутывает меня собой, одновременно с тем, как я тону в обжигающей ауре. Максим рывком впечатывает меня в себя, прижав за талию.

— Как это понимать, Дан? — рычит, исторгая тяжелые эмоции.

Его грудь вибрирует, мышцы напряглись.

— Ты адекватный, братишка?

— Чё происходит? Я вроде ясно выразился на счёт Лизы.

Я не понимаю почему он так злится. Опускаю руку, нащупывая его запястье. Вена буквально разрывает кожу сумасшедшим пульсом.

— Максим… — зову, но он будто не слышит.

— У Иры спросишь чё происходит, — отвечает Дан, — И раз уж ясно дал понять, то не оставляй Лизу одну. У твоей крейзи фанатки на неё свои планы.

Раздаются удаляющиеся тяжелые шаги, а Макс в этот момент берет меня за руку.

— О чём он, Лиз?

Его пристальный взгляд проникает под самую повязку.

— Она подменила мне мохито, и я выпила алкогольный. Я не знаю, как она узнала, что мне его нельзя, но как я поняла, она была об этом осведомлена. Потому что все это время сидела рядом со мной, а я даже не знала.

— Пиздец, с-с-с-сука, — моего лица касаются его горячие ладони, а от того, как пальцы проводят по скулам, я вся превращаюсь в чувствительный комок нервов. — Насколько это опасно?

Теряю нить его вопроса, утопая в ощущениях, которые с каждым его прикосновением становятся только сильнее.

— Да на самом деле не сильно — то и опасно, — шепчу пересохшими губами, — Не думаю, что от нескольких глотков коктейля что — то может случиться.