Неблизкие

Отправив письмо, жду. Надеюсь, администраторша мыслями еще не совсем улетела в отпуск и работу свою выполняет исправно.

И таки, да. Уже через пять минут письмо она открывает, и умничка такая, переходит по ссылке, регистрируется, так как просмотреть снимки без регистрации, не является возможным, а я перехватываю ее пароль.

Сомневаюсь, чтобы она его сильно меняла, или вообще меняла, заходя с айпи клиники. И да, как показывает результат спустя несколько минут, она сменила только две цифры.

Собственно, как и все. Пользователи часто используют один и тот же пароль на всех сайтах. Максимум два. А потом удивляются, как их так легко взламывают?! А просто надо не лениться и везде создавать разные. И уж тем более не использовать пароль клиники для регистрации на другом сайте.

Но сейчас эта её оплошность мне только на руку. Пришлось бы повозиться гораздо дольше, если бы она использовала свой, и взламывать систему уже другими путями.

Итак, осталось дело за малым. Захожу в систему, нахожу таблицу записей на завтра. Пока выискиваю кого бы можно было подвинуть, звонит мой мобильный.

Мельком бросаю взгляд на экран. Закатываю глаза.

И хотелось бы проигнорировать эту надоедливую барышню, но тогда она снова начнет заёбывать Лизу.

Оторвавшись на секунду, отвечаю на звонок.

— Да, Лидия?

— Максим, — с ходу отравляется желчью моё ухо, — где Лиза?

— Я не знаю, спит, наверное, — зажав ухом гаджет, возвращаюсь к таблице.

— Что значит, спит? Как прошла консультация?

— Никак. Мы на неё не попали. — И уже слыша, как она набирает воздух в легкие, чтобы утопить меня в еще большем количестве желчи, перебиваю, — Форс — мажор у врача. Запись перенесли на завтра.

Набранный воздух со свистом покидает ее легкие.

— Понятно. А почему она легла спать? Вчера после вашей прогулки плохо себя чувствовала?

— Нормально она себя чувствовала. Может, не выспалась.

— Ну ясно. Лизе противопоказано такое времяпровождение, Максим, — желчь таки льется дальше, — И ты должен был об этом подумать. Она не одна из твоих вертихвосток. С ней не нужно обращаться, как с другими, ты меня понял?

Стиснув зубы, направляю свое внимание на более важное сейчас задание. Нахожу клиентку, у которой в заметках указан подбор новых очков и проверка состояния после операции, и перекидываю её на час позже вместе с другим. Делаю так, словно они записаны на одно и то же время. Пусть считают, что это ошибка системы. А если это не клиент не явился на консультацию, а ошибка самой клиники, то отказать в приёме они не рискнут. Репутация думаю, для них играет не последнюю роль. Вот пусть и разруливают.

Лизу же записываю так, чтобы эти разборки она не застала, а пациенту отправляю письмо, в котором извиняюсь от лица клиники за неудобства, и прошу приехать позже.

— Максим, — требовательно режет Лидия.

— Я слышу. И вы ошибаетесь, если считаете, что с Лизой я обращаюсь как с другими. А вот о том, как обращаетесь с ней вы — следует задуматься. Тюремщикам и то повезло больше.

— Да как ты…?

— Она ваша дочь. И ей нужна поддержка, а не постоянное напоминание о том, что и так не приносит ей радости.

— Не дорос еще раздавать советы. Чтобы я больше не видела, что вы где — то гуляете по вечерам, или ты подвергаешь её опасности, это ясно?

— Не увидите.

Сбросив вызов, откладываю телефон и завершаю запись. Подчищаю за собой, выходя из систему.

Готово.

Довольный результатом, отправляюсь к Лизе.

Пару раз стукнув, вхожу в комнату. Она сидит на кровати в наушниках. Голову откинула на спинку, длинные пальцы нервно отбивают ритм на бедрах.

Переживает.

Подхожу и сажусь на край кровати. Несколько секунд позволяю себе её порассматривать, пока она не начала рассказывать какой я безответственный и снова обиженно дуть губы.

Губы…

Залипаю на них, как ненормальный. Они у неё большие, мягкие, сочные такие, пиздец. Я думал меня унесет вчера, когда она ответила на поцелуй. Оттолкнула потом, правда, но это уже всё мелочи. Если ответила, значит её торкает не меньше моего. Я это почувствовал, когда она сама ко мне прижалась. Губами мои ловила, а языком несмело гладила мой. Чувственная такая девочка, рехнуться можно.

Я будто вообще впервые целовался по — настоящему. Так это было непривычно по ощущениям. Без развязных стонов, которые обычно издают девчонки, давая понять, что уже готовы на всё, без торопливости.

Наоборот, хотел смаковать её ещё и ещё. Пробовать, изучать.

И вот сейчас смотрю на неё и хочется повторить. Раскрыть рот языком, чтобы тихонько, смущенно застонала, а потом медленно стащить вниз по простыне, распластать под собой, снять ненужные тряпки и сладенько так затрахать.

Зажмуриваюсь, потому что от всех этих картинок мой меньший мгновенно оживает и требует к себе внимания.

Лежи смирно уже. Нас пока близко не подпускают. Не заслужили.

Но это пока.

— Лиз, — осторожно, чтобы не напугать, трогаю её пальцы.

Лиза вздрагивает и снимает наушники.

— Всё готово. Завтра на пятнадцать едем в клинику. Твой профессор жаждет с тобой встречи.

Оторвав спину от подушки, с неверием морщит лоб.

— Это невозможно.